Чудесная страна Алисы - [3]

Как правило, контактирующих пациентов Ольга Артуровна выводила за дверь. Там, в коридоре, она опрашивала, интересовалась изменениями, сном, аппетитом, посещающими мыслями. Следила за реакцией на препараты.

Но такие, как Алиса, встать, выйти и вообще сделать какой-то сознательный поступок были не способны. Даже есть и испражняться они не могли без посторонней помощи. Естественные нужды организма за них исполняли зонд, памперсы и санитарки. А пациенты лишь безучастно принимали уход.

Тут Алиса, будто опровергая размышления завотделением, вскинула сухонькую ладошку и принялась медленно качать ей в воздухе.

«С котом Чеширским здоровается», — цинично мелькнуло в голове Ольги Артуровны.

Такие пациенты, если и были способны на произвольные движения, то только в ответ на какие-то свои фантазии. И верно — Родзиевская уже опустила руку и, снова сжав кулачки, застыла в неподвижности. Ладони ее покоились на прикрытых бесцветным, как и сама Алиса, халатом коленках. Одета она была неказисто — халат большеват, тапочки разношены. Но Родзиевскую навещал один только брат, а что взять с мужика.

Впрочем, и такая забота у них была редкостью. Тяжелых больных часто бросали родственники. И отчасти Ольга Артуровна их понимала — трудно долго вытерпеть, если твой близкий находится в состоянии, постоянно требующем ухода и внимания. И не столько физически трудно, сколько морально. Одно дело, когда ты — врач. Другое — родственник.

— Ольга Артуровна, — будто услышала ее мысли сестра, — ко мне, — вполголоса добавила она, наклонившись к плечу заведующей. Та чуть повела головой, давая понять, что слушает, — брат этой Родзиевской вчера подходил. О чем-то он там с вами переговорить хотел, — сестра повела плечами, выражая недоумение, что могло тому понадобиться от заведующей. — Я сказала, что вы можете заехать, он два часа прождал — потом ушел.

Заведующая понимающе кивнула, и сестра добавила:

— Спрашивал, когда подойти можно. Я сказала, сегодня пусть в первой половине дня приходит — в рабочие дни вы всегда на месте. Правильно?

Тут на лице Ольги Артуровны мелькнула короткая усмешка, подкрашенные помадой мягкого естественного тона губы дрогнули, и уголки их приподнялись. Но завотделением тут же погасила улыбку и скупо с видимым равнодушием кивнула:

— Да, конечно, правильно сделали.

В последний раз глянув на пациентку, которая продолжала безучастно смотреть в пустоту, она поднялась:

— Ну что ж, Алиса, раз уж вы совсем не хотите со мной разговаривать, — пробормотала Ольга Артуровна, в который уже раз беседуя сама с собой, и повернулась к следующей койке.

3

Девица, лежавшая на ней, скрестила руки на груди. И, несмотря на то, что с зав отделения глаз не спускала, подниматься не спешила. Напротив, она даже отвела взгляд, так, что Ольге Артуровне пришлось ненавязчиво окликнуть:

— Марина.

Только после этого девица медленно, нехотя, как по большому одолжению, спустила ноги с кровати.

Ольга Артуровна вышла и встала у самого дальнего окна, так, чтобы их не было слышно из палаты. Мимоходом глянула на зеленеющие за окном дубы и терпеливо дождалась, пока девушка, шаркая ногами, выйдет следом.

Девушку звали Марина Чернова. Но для зав острым психиатрическим отделением она была — Жанна.

Когда-то, очень давно, лет тридцать назад, когда Ольга сама еще была сопливой девчонкой, такой, как эта Марина, она впервые увидела депрессивную пациентку. Та миловидная, ничем не приметная девочка поступила в их учебное отделение.

Хрупкая, тонкая, с большими глазами — Жанна очень боялась умереть. Этот страх не давал пациентке спокойно спать, есть, двигаться. Каждую минуту она с парализующим ужасом думала о смерти. Жанна боялась попасть под машину и отравиться газом, боялась самолетов, приступов аллергии, бандитов и высоты.

И при этом постоянно обдумывала способы себя умертвить.

У Жанны диагностировали депрессивное расстройство с контрастными навязчивостями и госпитализировали. Та девочка мучилась, как никто. Холодея от ужаса днем, просыпаясь с криками ночью; вся в холодном поту, она мысленно прокручивала и прокручивала предполагаемую последовательность событий:

…вот она входит в здание своего института… огибает цепочку лифтов… сворачивает к лестнице… ставит ногу на ступень…

При опросе пациентка говорила, что почти ощущает лестницу под ногами. Каждый из шестнадцати пролетов, которые преодолевает. Она входит в аудиторию, где у их группы обычно идут занятия по философии, распахивает окно.

…и смотрит туда, вниз, на крошечных человечков на парковке у здания… перекидывает через подоконник одну ногу… другую… на мгновение садится… а потом переваливается на ту сторону окна…

Жанну выписали через три недели, и сама Ольга ее больше не видела. Но ходили в группе слухи, что девушка, несмотря на лечение, выпрыгнула-таки из окна. Именно из того здания, о котором говорила.

Правда — неправда, но Ольге Артуровне этот случай запомнился. И теперь все эти депрессивные девочки, которых она госпитализировала, а потом выписывала, стали для нее Жаннами.

А таких Жанн было очень много. Не меньше трети пациентов поступали в отделение Ольги Артуровны в совсем юном возрасте — до двадцати двух лет.