Что за девушка - [32]

Кто-то выкрикивает:

— Да, но на тусовках все время случаются драки, и до сих пор никого не выгнали!

Я киваю:

— Это потому, что никто не жалуется. — Я делаю паузу, затем продолжаю: — Дело обстоит так, что в Норт-Бэй нет протокола для таких ситуаций. И что бы ни говорилось в уставе, ясно, что там имеется в виду другое. — Эти слова я тоже репетировала, выбирала, на чем делать ударение. — Так что все последствия — последствия для Майка — обернутся правилом, которым будут руководствоваться в подобных случаях снова и снова. Мы должны это осознавать. Если Майку все сойдет с рук, что остановит того, кто захочет сделать то же самое? Или что-то похуже?

Толпа одобрительно гудит.

— Мы должны выступить единым фронтом. Донести до сведения администрации свою точку зрения. Настоять на правильном решении.

— А какое оно — правильное решение? — спрашивает кто-то.

Я глубоко вздыхаю и говорю:

— Майка Паркера должны исключить.

Гул стихает.

— Знаю, это сурово, и устав гласит, что наказание определяется школой. Но мы можем — мы должны! — объединиться и настоять на том, чтобы администрация Норт-Бэй подошла к вопросу со всей строгостью.

— Может, лучше отстранить на год?

— Выгнать из команды по бегу.

— Обязать посещать курсы управления гневом или что-нибудь такое.

Я киваю:

— Слушайте, это все прекрасно, но даже если его отстранят на время, в конце концов Майе придется ходить в одну школу со своим абьюзером. Мало того что она вынуждена терпеть это сейчас, пока мы ждем вердикта попечительского совета. Мало того что ей приходилось терпеть это последние несколько месяцев.

Кто-то выкрикивает:

— Мы уверены, что она говорит правду, да?

Тесс опережает меня с ответом:

— Что ты хочешь сказать, Эрика?

— Я к тому, что… Вот Джунипер сказала, прошло несколько месяцев. Майк и Майя вместе с прошлого полугодия, так?

— Так, — отвечаю я. В последний раз я отвозила Майю в школу в первую неделю ноября.

— Ну так вот, — продолжает Эрика, — мне просто кажется, что надо убедиться: зачем нам за нее сражаться, если она врет.

— Врет? — повторяет Тесс.

Эрика пожимает плечами:

— Ну, преувеличивает. Или запуталась. Ну вы же помните, что было, когда опровергли ту статью про изнасилование в университете? Это поставило под сомнение все движение.

Мои руки трясутся так сильно, что я даже не могу засунуть их в карманы. Я едва не задыхаюсь от удивления, когда Тесс тянется ко мне. Ее прохладная ладонь сжимает мою, влажную.

— Мы здесь не ради движения, — говорит Тесс. Наверное, она думает, что мои руки трясутся от гнева. Она сжимает пальцы крепче. — Мы здесь ради Майи, а она не стала бы врать.

Тесс так говорит, будто хорошо знает Майю. Но этого достаточно, чтобы Эрика замолчала.

Кто-то еще заявляет:

— Может, пусть с этим разбирается администрация, а не ученики?

Тесс отвечает, вторя моим мыслям:

— Если ты так считаешь, то зачем сюда пришла?

Папа учил меня не позволять таким собраниям превратиться в перепалку, поэтому я вмешиваюсь:

— Вы слышали, что случилось в Хайленде?

Кивает только несколько человек, так что я продолжаю:

— Десятиклассница обвинила своего парня в изнасиловании. — Я делаю паузу, как и репетировала, давая всем почувствовать вес моих слов. — Но у нее не было доказательств, и администрация ничего не предприняла. В итоге девушке пришлось перевестись в другую школу, подальше от насильника.

Я обвожу взглядом толпу, определяя степень отвращения и ужаса. Кто-то прикрыл рот ладонью, у одной из моих одноклассниц на глазах выступили слезы. Папа сказал бы, что я отлично справляюсь, — он всегда говорил, что главное — вызвать у зрителя эмоции относительно происходящего.

— Нельзя допустить такого в нашей школе.

— Но в Хайленде и не могли ничего сделать, — возражает Эрика. — В смысле, без доказательств у них было только ее слово против его, так?

— С точки зрения закона да, — соглашаюсь я. — Но здесь дело не в законе. Согласно уставу, Норт-Бэй может исключать учеников за его нарушение по своему усмотрению. Будь это вопрос закона, Майя пошла бы в полицию, но она этого не сделала. Она обратилась к нашему директору. К нашей школе.

Я так говорю, будто знаю, почему Майя решила пойти к директору Скотт. Как будто Майя мне рассказала.

— Так что нам делать? — спрашивает кто-то.

— Нам нужно заявить о себе, — говорю я. — Думаю, надо устроить акцию протеста, продемонстрировать сплоченность. Сделать так, чтобы нас услышали.

Тесс поднимает голову и говорит:

— Во время забега в воскресенье.

Я недоверчиво гляжу на свою бывшую девушку. Забег в воскресенье — это, конечно, не чемпионат, но по сути не многим меньше. Мы соревнуемся с нашей школой-соперницей Ист-Преп. Они в прошлом году нас разбили вдребезги: Майк восстанавливался после травмы, Тесс к нам еще не поступила. Но в этом году они участвуют и все рассчитывают на победу.

— О чем ты? — тихо спрашиваю я.

— Женская команда сойдет с дистанции. Откажется участвовать. А все остальные, — она машет рукой на собравшуюся толпу, — пойдут маршем по треку. Так никто даже не сможет стартовать. Мы принесем плакаты, потребуем правосудия. Перекроем трек. Не дадим Майку бежать.

Тесс отпускает мою ладонь и скрещивает руки на груди, как будто все уже решено.