Что-то вроде любви - [15]

Шрифт
Интервал

екто под псевдонимом Великий Старец ( С древнекитайского переводит А.Кувшинов)

Тридцать спиц в колесе сходятся к втулке,

середина которой пуста,

и благодаря этому и можно пользоваться колесом

Когда формуют глину, изготавливая из нее сосуд,

то делают так, чтобы в середине было пусто,

и благодаря этому и можно пользоваться сосудом:

Дмитрий Быков Главной подлинностью является поиск подлинности. Освобождение достигается хотя бы отказом от устоявшихся правил игры. о освобождение от сознания означает - что? Оно означает пустоту, читатель!

Для нынешнего Пелевина не существует никаких результатов - только процесс! Побег становится главным наиболее достойным состоянием души. е Бог весть какой свежий вывод, но, кажется, единственно возможный. И то, что Пелевин подводит читателя к этому выводу, вместе с ним проходя сложнейший путь к элементарной истине, уже само по себе дорогого стоит.

Павел Басинский Каждый различающий и уважающий свое национальное, профессиональное, то есть в конце концов культурное, лицо человек не может воспринимать прозу Пелевина иначе как хамское нарушение незыблемого privacy:не касайся холодными руками того, что другими руками согрето, что тебе забава, а другим мука и радость.

Фаддей Булгарин (О Пушкине) Бросает рифмами во всё священное, чванится перед чернью вольнодумством:

Ведуший Гм: Культурное лицо: у да ладно. Оставив в стороне форму изложения, заметим главное - противоречие . Ведь если проза Пелевина всего лишь - по словам именно Басинского - "буквочки:", всего лишь экзотическое, лишенное смысла - и тем более душевного тепла - экспериментирование , то каким это образом подобно творчество может вызвать столь мощную реакцию, столь эмоциональное неприятие? Думаю, и здесь ответ подсказывает сам Пелевин - в "Тарзанке": "-Как же я могу это прекратить? Это ведь не со мной происходит, а с вами. Петр Петрович понял, что собеседник прав, но в следующую секунду он понял еще одну вещь, и это мгновенно наполнило его негодованием. -Да ведь это подло, - волнуясь, закричал он, - это ведь каждому человеку можно такую гадость объяснить, что он лунатик и над пустотой стоит, просто ее не видит!"

А за неприятием - почти рефлекторно - и табуирование - вплоть до попытки привлечь на свою сторону аж всякого приличного человека. Дескать, это не мое мнение, это я, как и в старые добрые времена, глаголю от имени народа. Есть анекдот такой: "Куда делся весь советский народ, я понял, а вот где всё прогрессивное человечество?" - так вот оно, здесь, возмущается прозой Пелевина вместе с выразителем общепрогрессивных идей, уважаемым критиком, ибо не может поступиться ни принципами, ни своим профессиональным лицом. А уж о лице национальном и говорить нечего - это само собой:

Великий Старец

Они больше любят посещать святые места,

чем прокладывать собственный путь.

(????) Лобанов (О духе словесности. Речь в Императорской Российской Академии 18 января 1836 года)

Беспристрастные наблюдатели, носящие в сердцах своих любовь ко всему, что клонится к благу отечества: не без содрогания могут сказать: есть в нашей новейшей словесности некоторый отголосок безнравия и нелепостей. :распространяют такие пагубные и разрушительные мысли, о которых читатель до тех пор не имел ни малейшего понятия и которые насильственно влагают в душу его зародыш безнравия, безверия и, следовательно, будущих заблуждений или преступлений. :Ужели истощилось необъятное поприще благородного, назидательного, доброго и возвышенного, что обратились к нелепому, отвратному, омерзительному и даже ненавистному?

Бавильский Враз, в один миг, шкала ценностей поворачивается на 180 градусов, социализм, идеи всеобщего равенства приобретают негативные коннотации. И, напротив, капитализм, частнособственнические интересы провозглашаются истинными, вечными, etc.

Лозунг (по словам Пелевина - висел над вокзалом в Казани): Коммунизм -- пыздыр максымардыш пыж !

Бавильский Как раз об этом и ведутся многочисленные споры по обе стороны романа, именно здесь и разворачивается основное "поле сражения" за неокрепшие и слабые умы

Роман Арбитман Простодушный читатель у Пелевина отсутствует, а читатель искушенный, напротив, обожает подобные интеллектуальные экзерсисы.

Блок Цивилизовать массу не только невозможно, но и не нужно. Если же мы будем говорить о приобщении человечества к культуре, то неизвестно еще, кто кого будет приобщать с бОльшим правом: цивилизованные люди варваров, или наоборот: так как цивилизованные люди изнемогли и потеряли культурную цельность; в такие времена бессознательными хранителями культуры оказываются более свежие варварские массы.

Великий Старец

Когда вокруг много умников.

тогда и появляется великое заблуждение.

Когда в семье не ладят между собой.

тогда и появляются сыновняя любовь и почтительность к старшим.

Когда в государстве беспорядок и смута,

тогда и появляются преданные слуги.

Писарев Кому Пушкин безвреден, тот не станет его читать, а кому он понравится, того он испортит в умственном и нравственном отношении. Испортит не тем, что даст ложное направление силам молодого ума, а тем, что не даст им совсем никакого направления.


Еще от автора Леонид Иосифович Филиппов
От звёзд — к терновому венку

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


День ангела

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Вечный поборник

Статья о творчестве Майкла Муркока.



Вертинский. Как поет под ногами земля

«Спасибо, господа. Я очень рад, что мы с вами увиделись, потому что судьба Вертинского, как никакая другая судьба, нам напоминает о невозможности и трагической ненужности отъезда. Может быть, это как раз самый горький урок, который он нам преподнес. Как мы знаем, Вертинский ненавидел советскую власть ровно до отъезда и после возвращения. Все остальное время он ее любил. Может быть, это оптимальный модус для поэта: жить здесь и все здесь ненавидеть. Это дает очень сильный лирический разрыв, лирическое напряжение…».


Пушкин как наш Христос

«Я никогда еще не приступал к предмету изложения с такой робостью, поскольку тема звучит уж очень кощунственно. Страхом любого исследователя именно перед кощунственностью формулировки можно объяснить ее сравнительную малоизученность. Здесь можно, пожалуй, сослаться на одного Борхеса, который, и то чрезвычайно осторожно, намекнул, что в мировой литературе существуют всего три сюжета, точнее, он выделил четыре, но заметил, что один из них, в сущности, вариация другого. Два сюжета известны нам из литературы ветхозаветной и дохристианской – это сюжет о странствиях хитреца и об осаде города; в основании каждой сколько-нибудь значительной культуры эти два сюжета лежат обязательно…».


Пастернак. Доктор Живаго великарусскаго языка

«Сегодняшняя наша ситуация довольно сложна: одна лекция о Пастернаке у нас уже была, и второй раз рассказывать про «Доктора…» – не то, чтобы мне было неинтересно, а, наверное, и вам не очень это нужно, поскольку многие лица в зале я узнаю. Следовательно, мы можем поговорить на выбор о нескольких вещах. Так случилось, что большая часть моей жизни прошла в непосредственном общении с текстами Пастернака и в писании книги о нем, и в рассказах о нем, и в преподавании его в школе, поэтому говорить-то я могу, в принципе, о любом его этапе, о любом его периоде – их было несколько и все они очень разные…».


Ильф и Петров

«Ильф и Петров в последнее время ушли из активного читательского обихода, как мне кажется, по двум причинам. Первая – старшему поколению они известны наизусть, а книги, известные наизусть, мы перечитываем неохотно. По этой же причине мы редко перечитываем, например, «Евгения Онегина» во взрослом возрасте – и его содержание от нас совершенно ускользает, потому что понято оно может быть только людьми за двадцать, как и автор. Что касается Ильфа и Петрова, то перечитывать их под новым углом в постсоветской реальности бывает особенно полезно.