Что-то смешное : Серьёзная повесть - [52]
— Да, — ответил мужчина.
— Король виноградника, — сказал Рэд. Он дотянулся до грозди винограда, сорвал, протянул Еве, затем сорвал гроздь себе, и они начали есть. — Король виноградника, королева винограда, — сказал Рэд.
— Нет, Рэд, — сказала девочка. — Король виноградника, королева короля. — Она обернулась к мужчине. — Разве не так?
— Правильно? — настойчиво переспросил Рэд.
— А вы как думаете? — спросил мужчина в ответ.
— Кажется, правильно, — сказал Рэд.
— Это правильно, — сказала Ева. — Разве не так? — сказала она мужчине.
— Да, это так, — сказал он и повернулся, чтобы уйти.
— Не уходите, — сказал Рэд.
— Да, не уходите, — поддержала его Ева. — Давайте поговорим еще немного.
— Я бы с удовольствием, — сказал мужчина, — но у меня есть кое-какие дела. Поговорим в другой раз.
Он повернулся и пошел обратно к дому.
Мальчик сорвал зеленый лист с лозы и протянул его девочке.
Он просеял землю сквозь пальцы, потом вытащил за хвост из коробки из-под сигар пойманную час назад рогатую ящерицу, спрятанную там вместе с виноградной гроздью. Он поднял ее, и маленькие ноги ящерицы задергались, как будто она загребала воду, а затем посадил ее обратно в коробку.
— Она жива, — сказал Рэд. — Она жива, и она моя. — Он заглянул в коробку с ящерицей. — Но она не будет есть виноград.
— Почему? — спросила Ева.
— Вряд ли ей нравится «красный император».
— А что ей нравится? Мускат? Малага?
— Нет, — рассмеялся Рэд. — Она не любит виноград. Она любит грязюку.
— Тогда дай ей немного, — сказала Ева. — Бедная маленькая… Как ее зовут, Рэд?
— Рогатка.
— Бедная маленькая рогатка, — сказала Ева. — Дай ей немного грязюки.
Рэд положил в коробку из-под сигар щепотку земли.
— Хочешь ее? — спросил он сестру.
— Да, Рэд, очень.
Рэд взял коробку и протянул ей.
— Ладно, — сказал он. — Она твоя.
— Насовсем, Рэд?
— Я не знаю, сколько они живут, — сказал Рэд, — но она будет твоей столько же.
Девочка приоткрыла крышку коробки, посмотрела на ящерицу и сказала:
— Бедная маленькая… Как ее зовут?
— Рогатка, Ева!
— Рогатка, — повторила Ева. — Что мне с ней делать? Расколошматить? — Она несколько раз кивнула с улыбкой.
— Нет, — сказал Рэд. — У нее все… У нее все устроено как надо. Ты же не хочешь ее испортить, переломать ее замечательные рога?
— Что же? — спросила Ева. — Может, устроить ей купальню? — Она немного подумала, затем сказала: — Нет, я знаю что.
— Что?
— Я подарю ее маме. На ее день рождения.
— Когда у мамы день рождения? — спросил Рэд.
— Послезавтра?
— Нет.
— Позавчера?
— Нет!
— Так когда же?
— В тот день, когда она родилась, Ева. Ты даже не знаешь, что значит день рождения?
— Что это значит?
— Это значит день, когда ты родилась.
— А потом, — спросила Ева, — ты рождаешься заново каждый раз, когда у тебя день рождения?
— Нет.
— Тогда ты умираешь каждый раз, когда у тебя день рождения?
— Нет, Ева! День! Рождения! День, когда ты родилась. Ты не умрешь в твой день рождения!
— Тогда когда? — спросила Ева. — В твой мертвый день?
— Мертвый день? — Рэд рассмеялся.
Женщина, которая была для них чем-то вроде приключения, спускалась по ряду лоз и негромко пела на том самом языке.
Она смотрела на них с высоты, и ее глаза излучали любовь.
— Ну-ка, король Рэд! — сказала она. — Ну-ка, королева Ева! Теперь у нас будет славное купанье. Потом у нас будет славный ужин. Потом я расскажу вам замечательную историю.
— Что за история? — спросила Ева.
— Я расскажу правдивую историю, королева Ева.
— Это случилось с тобой, Мэри? — поинтересовался Рэд.
— Эта история случилась — с кем вы думаете?
— С кем? — спросил Рэд.
— С тобой, король Рэд! С тобой, королева Ева!
— Но про нас-то мы все знаем, — возразил Рэд. — Правда, Ева?
— Мы знаем все-все про нас, — сказала Ева. — Я была здесь, Мэри. И Рэд был здесь. Нас все видели. И мы их всех видели. Вот что случилось.
— Это будет другая история, — сказала Мэри. — Это будет история любви. А теперь вставайте.
Они встали и пошли с ней к дому.
— Она грустная? — спросил Рэд.
— Да, — сказала женщина.
— Почему? — спросил Рэд.
— Это правдивая история, король Рэд, а правдивая история всегда грустная, — ответила она.
— Что такое история? — спросила Ева. — Что это такое?
— История — это правда, королева Ева, — ответила женщина.
Она взяла их руки, сжала с любовью, и дети прониклись этой любовью.
Он объяснится с этим типом. Будет держать себя в руках… Эх, взять бы его за горло, придушить, но не до смерти… Потом он рванет в Патерсон, будет гнать машину днем и ночью. Войдет в дом, который Петрус оставил своим сыновьям. Они вместе пройдутся по улицам детства. Вместе с Дейдом пройдутся по Пассайику, как тридцать лет тому назад.
На закате он миновал перевал Пачеко — между Лос-Баньос и Гилроем. Автомобиль плавно спускался по серпантину, глубоко в долине виднелся Холлистер. Всегда заманчивый, сейчас он казался каким-то блеклым, невыразительным.
Он остановил машину невдалеке от его дома и поднялся наверх. Тихонько — ведь у него нет ненависти к нему, нет ярости, — постучал в дверь. Дверь открыла девушка лет девятнадцати, — ясно, его ученица.
Он назвал его имя.
— О, — сказала девушка. — Минутку. — Она ушла в квартиру, через мгновение вернулась к двери и протянула ему местную газету. Он взял ее и прочитал заметку.
