Что тебя ожидает после смерти - [2]
Эта жизнь не что иное, как испытательный стенд. Мы ей обязаны образованием, воспитанием, и нет оснований, чтобы этот аспект существования прекратился в момент, когда душа видит себя препятствуемой, в течение какого‑то времени, "информировать" своё тело. Кажется несомненным, что, для св. Павла, отделенная душа, если только он не потерпит неудачу на "экзамене" смерти, призвана к приобщению к вначале чисто духовному существованию, если ограничиться периодом, или более точно состоянием, который предшествует последнему Суду; теперь только начинается для нее действительно "высшее" образование. Благодать, которая не покидает её, постепенно её просвещает, эта душа не должна больше ничего давать, или скорее отдавать, но она может получать. Здесь в этой жизни, будучи главным образом активной, она заменяла свой свет, заимствованный от света Бога, «солнца правды»: и этот подчиненный день мешал ей увидеть, как сверкает звёздное небо. Отныне, главным образом пассивная, она омывается светом Свыше; её собственное излучение не противопоставляется больше божественному облучению: её сосредоточенная ночь открывается бесчисленным взглядам звёзд. «Я уверен, Пишет Апостол, что Тот, кто начал в вас (здесь в этом мире) превосходное дело продолжит совершать его даже до дня Христа Иисуса» (Фил 1:6). Об этом "дне" Павел говорит еще два раза в том же Послании (1:10 и 2:16) и во всех своих Посланиях: это — Парусия, Второе пришествие, которое Иисус Сам называл "Днём" в полном смысле слова (Мф 7:22; Ин 6:39.40.44.45; 8:56, и т. д.).. Тогда только будет искуплена"целостность" Христианина: дух, душа, тело (Рим 8:23; 1 Фес 5:23; ср. Eф 4:30; 2 Тим 1:12). В каждом из нас дело спасения, окончательно ориентированное смертью, будет усовершаться до славного Возвращения Иисуса Христа.
Мы будем следовательно отрицать, что отделённые души смогли бы еще положить начало их обращению в этом подготовительном состоянии, которое есть судьба всех, даже блаженных и проклятых, до воскресения тел, то есть самого человека; но позволено надеяться, что многие, у которых здесь в этой жизни обращение было очень несовершенно, познают постепенное созревание, которое позволит им достичь степени совершенства, на которое каждый из них способен, то есть блаженства, соразмерного их соответствующей восприимчивости. Если существует у некоторых духовное оцепенение, даже тяжелый сон — пусть даже рядом с Иисусом Христом, и из‑за того, сколько жизнь христианина ему приносит удовольствий, богатств, забот, а также печалей, которые все являются врагами духовной зрелости (Лк 8:14; 22:45) — кто взял бы на себя (смелость) уподобить этих уснувших в вечной Гефсимании душам боевитым и жёстким, которые противостоят Богу через порок, через гордость и сознательно «оскорбляют Духа Благодати» (Евр 10:29)? Для этой последней категории любой новый "шанс" послужил бы только для укоренения её в том, чем она хочет быть: её подданные стали мятежом; да что я говорю? Они отныне, с момента, когда Бог дает каждому окончательно то, что все его существо попросило (Мф 7:7: petite et dabitur vobis)[5], бунт против Бытия, то есть увековеченное становление, усилие, превратившееся в цель, и это — само определение Танталовых мук. Как бы вы хотели, чтобы они прекратили бы быть тем, чем они являются? Но есть эти слабовольные, о которых столь часто умилостивляется римский Ритуал: Fac, quaesumus, Domine, hanc cum serve tuo defuncto misericordiam, ut factorum suorum in poenis recipiat vicem, qui tuam in votis tenuit voluntatem… (молитвы на погребении). Et quae per fragilitatem, humanae conversationis peccata commisit, Tu venia misericordissimae pietatis absterge… Ne memineris iniquitatum ejus antiquarum et ebrietatum, quas suscitavit furor sive fervor mali desiderii. Licet enim peccaverit, tamen Patrem et Filium et Spiritum Sanctum non negavit, sed credidit; et zelum Dei in — не поверхностно, но в своих тайных глубинах, там, где становление берёт начало к Бытию — habuit, et Deum qui fecit omnia fideliter adoravit[6]. Только Дух святой мог внушить тексты такой вышечеловеческой и высочайшей нежности!
Такие души, мягкие, слабые, одновременно жертвы и виновники, в общем и целом избрали благую часть, но "платонически", как сторонние зрительницы, вяло; им недоставало огня: им его дадут. Они будут спасены «как бы сквозь огонь», говорит Апостол, «проходя через горнило», добавляет Апокалипсис: подвергнутые очищающей закалке божественной любви, этого «огня поедающего» (Евр 12:29). Тот, который «не переломит тростника надломленного, и не угасит фитиля ещё тлеющего», но который исправляет с любовью тростник, и оживляет огонь догорающего фитиля «до тех пор, пока не даст торжества правосудию» (Мф 12:20), бросит ли Он во "тьму внешнюю" семена оцепеневшие, ростки, отставшие в их развитии — в то время как Павел определяет сам себя как недоноска поздно пришедшего — или жалкие следы дряблой доброты?
