Что такое руна? И другие эссе - [83]

Хайдеггер утверждает, что фраза в скобках в вышеупомянутой цитате присутствовала в тексте его лекции в 1935 году. Недавние исследования достаточно убедительно продемонстрировали, что на самом деле она была добавлена в 1953 году, когда материал был впервые опубликован. В результате, некоторые исследователи считают данную фразу уловкой — якобы Хайдеггер недобросовестен здесь и пытается замести следы, придумывая ложную информацию о том, что он видел как «внутреннюю силу и величие» национал-социализма. Но нет никаких оснований утверждать, что Хайдеггер действительно имел ввиду нечто другое. Если мы действительно хотим понять, о чём говорил Хайдеггер, мы должны принимать его слова как есть. Очевидно, что в 1953 году он чувствовал необходимость добавить некоторое пояснение к своим замечаниям. Но он решил (недальновидно) отвечать на любые нападки попросту настаивая, что это заявление присутствовало в оригинальной рукописи.

Так что же Хайдеггер имел ввиду под «сопряжением планетарно предназначенной техники и человека Нового времени»? И почему он видел национал-социализм как (потенциальное) решение этого вопроса?

В эссе «Вопрос о технике» (опубликованном в 1954 году), Хайдеггер утверждает, что техника — это некий вид раскрытия: она раскрывает для нас существ определённым образом. По сути, она раскрывает природу как сырьё для использования человеком; то, что Хайдеггер называл der Bestand, «наличное состояние».

Что связано с нашей склонностью воспринимать Землю как наличное состояние? Хайдеггер отвечает на этот вопрос посредством своей знаменитой характеристики современности как das Gestell, «постава». Современным людям свойственно не только хотеть упорядочивать или переупорядочивать природу, накладывать на неё какую-то систему, но также вкапываться в природу с теориями и предположениями, всегда ожидая от природы, что она будет упорядочена в соответствии с нашими «рациональными» идеями.

Отсюда следует, что техника способствует «забвению Бытия». С помощью техники мы занимаем наше внимание только существами и они раскрываются для нас лишь как объекты для манипуляций. Никому не составит труда усмотреть здесь конечное следствие иудеохристианского креационистского мировоззрения. Всё, иными словами, понимается как артефакт. Мы говорим как природные объекты, например человеческое тело, «сложено» или «создано». Если не учитывать Бога, этот мир артефактов доступен для наших манипуляций, посредством создания новых технических артефактов. Последствием этого становится самоустранение Бытия, «бегство богов».

Хайдеггер осознал, что пути назад нет, не будет отката технического прогресса. Отсюда следует, что единственное, на что можно надеяться, это поиск путей интеграции техники в нашу жизнь без продажи ей наших душ. Национал-социалисты не были противниками техники, но они были националистами, выступающими против того, что сегодня называется «глобализмом» и гомогенизации современной жизни. Они воспевали Blut und Boden (кровь и почву): связанность с наследием предков и землёй. Возможно, они согласились бы с Хайдеггером, что Германия обладает уникальной культурной миссией. Отсюда следует, что Хайдеггер, видимо, чувствовал внутри национал-социализма некий потенциал для интеграции техники в жизнь без утраты национального и местного характера.

Хайдеггер рассматривал национал-социализм как «третью силу» в политике, предлагающую срединный путь между Сциллой и Харибдой американского капитализма и советского коммунизма. Это был социализм, думал Хайдеггер (и другие), но без советского интернационализма, социализм с национальной культурой и наследием.

Томас Шихан связывает надежды Хайдеггера на национал-социализм с идеями немецкого политика и пастора Фридриха Науманна. Он «мечтал о сильном национализме и воинственном антикоммунистическом социализме под предводительством харизматичного лидера, который создаст среднеевропейскую империю, стоящую на защите духа и традиции доиндустриальной Германии даже с применением, в умеренных количествах, достижений современной техники»[207].

Разумеется, заботы Хайдеггера выходили за рамки сохранения духа и традиции доиндустриальной Германии: он был озабочен идеей нового, аутентичного столкновения с Бытием. Каким образом в этом мог помочь национал-социализм — загадка. В любом случае, Хайдеггер уже освободился от иллюзий в отношении НСДАП тогда, в 1935 году, когда читал серию лекций «Введение в метафизику». Предполагается, что решающим событием в смене отношения к режиму была «Ночь длинных ножей» в июне 1934 года, когда были убиты Эрнст Рём и многие его товарищи по СА. Хайдеггер мог симпатизировать «социалистическому» крылу Рёма в НСДАП, которое активно критиковало капитализм и Гитлера за компромиссы с большим бизнесом.

Если читать между строк, становится очевидно, что Хайдеггер критикует Гитлера и НСДАП в «Введении в метафизику». Его знаменитые слова про «внутреннюю силу и величие» сказаны об истинной сути движения, в то время как всё что продвигалось до того момента как идеология национал-социализма по сути было пустыми разговорами. Далее, предлагая свой взгляд на современный упадок, он пишет «если массовые собрания, достигающие миллионных цифр, — это и есть триумф, — тогда, именно тогда всю эту блажь перекрывает призрак вопроса: зачем? — куда? — а дальше что?» Это должно неизбежно вызвать мысль о массовых собрания Гитлера. Хайдеггер был хорошо осведомлён, что режим Гитлера создаёт «царство количества».