Что такое «не везет» - [9]
— Ухожу, ухожу, — отвечала Света, не обижаясь. — Мне самой надо заниматься.
Новогодний карнавал назначили на первый день каникул. Накануне вечером Сонкин и Усов кончили шить и клеить и на радостях отправились на каток.
Только вышли на лед, Усов погнался за Сонкиным и не заметил резинового шланга, из которого заливали каток. Генка споткнулся, пролетел на животе несколько метров, и лицо его перекосилось от боли. Ногу подвернул: так больно ступить — сил нет!
Посидел Генка на льду, делать нечего, надо домой.
Они шли обнявшись. Долговязый Усов обвис, согнулся в три погибели, обхватив Сонкина за шею.
— Зачем же ты упал?
— Откуда я знал, что там шланг лежит?
— Надо было посмотреть! Как же теперь все будет?..
Генка и сам расстроился.
Утром он еле встал. Нога болела, и он ходил прихрамывая. К нему забежал Гаврилов.
— Сонкин сказал, ты ногу растянул? Что же ты весь класс подводишь?
— Не знаю… — испугался Гена.
— А остальное все готово?
— Все! Только я хромаю…
— Ладно, приходи пораньше… Может, расходишься…
Гаврилов собрал снаряжение в узел и унес.
На карнавал Усов чуть не опоздал: прыгая на одной ноге, брюки гладил, и все получалось по две складки вместо одной.
Добрался до школы, поднялся по лестнице и прошаркал по коридору до класса. Через него можно пробраться на сцену. Там уже суетились Сонкин и Миша.
— Ну, как нога? Прошла?
— Нет еще, — застыдился Генка. — Но я могу незаметно хромать. Никто не увидит.
Усов в щелочку глянул в зал. Елка медленно вертелась, играла радиола. Девчонки сидели на скамейках нарядные. Мальчишки входили и сразу начинали танцевать друг с другом что-то немыслимое. Сонкин тоже хотел станцевать для разминки, но Гаврилов строго сказал, что они собрались здесь не для этого.
— Сонкин! — скомандовал он. — Действуй!
Сонкин встал ногами на парту и сел Генке на плечи. Гена качнулся, но устоял. Все-таки он был почти в полтора раза больше Сонкина. Усов прижал к себе его ноги.
— А хромать не будешь?
— Не буду, не буду!
Мишка влез на парту, надел на них длинный белый тулуп, который накрыл обоих. А Сонкину, который сидел у Генки на плечах, — огромную белую шапку и маску Деда Мороза. Дед получился огромный, метра два с половиной высотой. Гаврилов даже в ладоши захлопал.
— Что-то я плохо вижу, — сказал из-под пальто Генка.
— А тебе и не надо видеть! — отвечал сверху Сонкин. — Если я тебя лягну левой ногой — иди влево, правой — значит, вправо. А обеими — прямо. Мы же договорились!
— Я забыл, — сказал голос из-под тулупа. — А если стоять?
— Лягну два раза обеими ногами, стой. Ну, поехали!
Дед Мороз зашатался.
— Стойте, стойте, — заорал Мишка. — Так дело не пойдет. Очень уж вы хромаете! Хромой Дед Мороз — сразу догадаются, что это Усов. Все знают: он вчера ногу растянул. Вы поменяйтесь: хромой Ус вверх, а Сонкин вниз.
— Правильно, — сказал Сонкин. — А то у Генки нога ведь болит, он просто молчит из гордости.
Тут Гаврилов посмотрел на часы и сказал, что больше мучить детей нельзя и пора начинать.
— Сами справитесь?
— Справимся! — хором сказал Дед Мороз.
— И не забудьте, что вы один Дед Мороз. Говорите басом. И не оба сразу…
— А если у меня голос ломается? — спросил Усов.
— Это не имеет значения!..
Со сцены вожатая объявила, что все начинается. И чтобы несли стулья поближе к сцене, и мальчики не забыли усадить девочек. Мишка не забыл, притащил стул Светке. А она говорит:
— Вот еще! Что я, без тебя не могу принести?
Тогда Гаврилов сел сам и стал ждать. А Света принесла стул и села рядом с ним.
Концерт был так себе. Эти пляски они уже раз десять видели на сборах и на утренниках. А лучшие артисты — Усов и Сонкин — были заняты друг с другом. Поэтому в зале было шумно. Все говорили со всеми. И смотрели друг на друга. И уже от этого было весело.
Тут вожатая захлопала в ладоши и сказала, что сейчас будет самый главный номер.
— К нам в гости, ребята, пришел лично Дедушка Мороз!
— Подумаешь! — тихо сказала Светка. — Я этих артистов тыщи видела. Сейчас скажет: «Здравствуйте, милые дети!» Не могли чего-нибудь получше выдумать…
Радиола заиграла марш.
«Бум-бум-бум, трум-тру-ру-рум!» Дед Мороз смело вышел в зал. Он хотел подойти к елке, замахал руками и качнулся из стороны в сторону.
— Здра… здравствуйте, милые де… — начал он басом и вдруг накренился набок.
— Здра… Да не качай ты меня, стой на месте! — прошипел Дед Мороз. — Здра…
— Только не лягайся. А то скину! — строго предупредил голос из его живота.
— Я лягаюсь? — возмутилась голова. — Не ври! Я управляю…
Дед опять пошел, пошатываясь, как пьяный. Его клонило то влево, то вправо, и ребята хватали его под руки и поворачивали.
— Ой, девочки, не могу! — хохотала Светка. — Ой!..
Наконец Дед Мороз дошатался до стены, ухватился руками за шведскую стенку, хотел подтянуться, чуть не разорвался пополам и замер.
Гаврилов подошел к Деду Морозу и зашептал:
— Безобразие! Вы что же, роль забыли?
— Не забыли! — сказал глухой голос из живота. — А пускай он не лягается, а то я его скину.
— Ладно, не буду, — согласилась голова. — Здравствуйте, де…
— Ой, ногу больно!
Дед Мороз вздрогнул, захромал. Его потянуло вправо, потом влево. Он нагнулся вперед, потом еще больше нагнулся… Девочки завизжали и бросились врассыпную. Дед Мороз повалился на пол. Шапка повисла на елке, маска с длинной бородой отлетела в сторону. Верхняя часть, побарахтавшись в тулупе, выбралась и оказалась маленьким Сонкиным, а нижняя, длинная, в виде Усова, прорвав головой бумажный тулуп, сидела на полу и то трясла в воздухе кулаками, то потирала больную ногу.
