Что такое Багинот - [30]

– К-куда в-вести? – стараясь стучать зубами не слишком громко, вопросил багинотец, когда свет пасмурного дня за их спиной потускнел и начал таять, как эскимо на печке.

– Начнем с того места, где видели ее вчера, – проговорил Адалет, сосредоточенно перебирая что-то в замшевом мешочке, восседающем впереди него на луке седла. – Это было на дороге. Наверное, ближе к выезду из долины?..

– С-скалы там п-поблизости б-были? – почти перестал дрожать и уточнил Гуго.

– Были, – с уверенностью проговорил Олаф. – Гладкие, вертикальные, как стена.

– Это не в-выезд, – сразу ответил долговязый паренек. – Это объездная д-дорога. К дальним п-пастбищам. Там неподалеку еще р-ручей должен б-быть.

– Два, – мрачно припомнил маг.

– Эко вас занесло!.. – удивился Гуго, но тут же прикусил губу, покраснел и попытался дематериализоваться.

Сенька попыталась промолчать.

Обе попытки увенчались одинаковым успехом.

– А вот я хотел задать тебе такой давно мучающий меня вопрос, Гуго, – во весь голос, старательно заглушая зарождающуюся филиппику супруги, торопливо провещал Иванушка. – Кто такой ваш Бруно Багинотский и чем он интересен и знаменит?

Шепелявый недоверчиво выглянул из дебрей своего капюшона.

– Вы не знаете, кто такой Бруно Багинотский?! – позабыв заикаться и тщательно выговаривая каждое слово, будто пробуя незнакомый фрукт на вкус, удивленно проговорил он. – Вы серьезно не знаете?..

– А ты знаешь, кто такой Митрофан Грановитый? А убыр Макмыр? А Гарри мини-сингер? – язвительно полюбопытствовала Серафима в ответ.

Гуго намек понял, и без дальнейших промедлений пустился в исторический экскурс своей молодой страны.

– Эта старая история уходит корнями в толщу… гущу… пущу… кущу… короче, в глубь веков. Однажды, около ста пятидесяти лет назад, на западном перевале появился и поселился неизвестный человек. Никто не знал его имени, откуда он пришел и зачем. Просто в один прекрасный день он вышел из расселины за грудой камней и одним движением руки зарастил сломанную ногу лошади гонца эльгардского эрцгерцога. А потом развернулся и снова исчез. Пораженный курьер – имя его тоже осталось для истории неизвестным – спустился в долину и рассказал всем в деревенском трактире о том, что с ним произошло…

– Значит, старая карта не врет, – заметил Олаф.

– Да, – согласно закивал Гуго, – тогда не было еще Багинота, не было нашего прекрасного города, была лишь бедная пастушья деревушка, но про это я и хочу рассказать. Люди не поверили эльгардцу. Кто-то посмеялся, кто-то постучал по лбу – по своему, к счастью для того… Но трактирщик не поленился подняться на перевал, чтобы проверить истинность слов проезжего. Или их лживость, это уж как посмотреть… Но представьте себе удивление пастухов и путников, когда он вернулся к вечеру и объявил во всеуслышание, что загадочный человек действительно поселился в наших горах, и что он – отшельник, святой человек, потому что излечил его от косоглазия. Тут уж результат, если можно так выразиться, был налицо, в несколько дней слава его облетела соседние страны, и к перевалу, а, точнее, к неизвестному святому началось паломничество.

– Почему к неизвестному? – не удержалась царевна. – За столько лет могли бы и познакомиться.

– Он был не просто святой отшельник, – многозначительно взглянул на нее Гуго. – Он был молчальником.

– Мой отец тоже был не шибко разговорчивым, – парировал отряг. – Но каждый в королевстве знал, как его зовут и чего ему надо.

– Молчальник – это человек, давший обет молчания, – услужливо пояснил лукоморец другу.

– А может, он был просто немой? – предположил волшебник.

– Нет, – решительно ответил проводник.

– Почему ты так уверен?

– Потому что среди всех сотен и тысяч людей, приходивших к нему со всего Забугорья, он всё-таки выбрал одного человека, с которым говорил. Это был мой прадед.

– Тоже пастух?

Шепелявый замялся.

– Н-нет… Он был… не местный. Его мать родилась здесь, но семья ее переехала, когда ей было лет десять… и потом, когда мой прадед… отошел от дел… и стал думать, где бы ему поселиться… он выбрал эти места.

– Тоже какой-нибудь сборщик налогов в отставке? – скорее из вежливости, чем из желания узнать родословную их проводника, поинтересовалась Серафима.

– Н-нет… – неожиданно паренек снова стушевался. – Он был… придворный. Эльгардского эрцгерцога. Его… не эрцгерцога, конечно, а прадеда… звали Антонио Гааб… по прозвищу Шепелявый.

– Значит, это не твое прозвище, а прадеда, – произнес Иванушка с облегчением человека, получившего ответ на давно мучавший вопрос. – Превратившееся в фамилию.

– Да, – кисло кивнул Гуго.

– И ты говоришь, что этот ваш молчальник выбрал твоего прадеда на роль единственного на Белом Свете собеседника?

– Да, – снова кивнул багинотец, но теперь уже с важной гордостью. – И в первый же день святой человек сказал ему, что его имя – Бруно. А Багинотским его прозвали позже. Вот и вышло – Бруно Багинотский.

– Так ваш отшельник прославился своим целительством? – задал вопрос и конунг, не забывая при этом поглядывать и принюхиваться по сторонам.

– Да. Но не только, – торжественно сообщил Гуго. – Через моего прадеда он стал передавать сельчанам, что им надо делать, чтобы всегда жить в богатстве и преуспеянии.