Что сказал бы Генри Миллер... - [28]

Примерно через час из соседнего дома вышел агент по недвижимости с козлиной рожей. Я в омерзительном настроении сидел в гостиной и смотрел телевизор. От сознания собственной подлости внутри у меня все сжималось, как будто рядом выла автомобильная сирена.

— Нет, нет, — шепотом сказал я Джеси, — скажи ему, что меня нет дома.

В четыре часа просмотр был завершен. Двадцать минут спустя, когда я, с натянутыми до предела нервами, украдкой спускался по ступенькам на улицу, чтобы пойти в ближайшим греческий ресторанчик и слегка поддать, передо мной появился агент. У него было маленькое костистое лицо, как будто от дурных мыслей кожа его усохла и стала мерзко лосниться.

— Из-за молодых людей на крыльце, — заявил он, — возник целый ряд проблем.

Я попытался сменить тему разговора. Самым любезным тоном спросил его, как идут дела с недвижимостью, что он думает о нашем районе, намекнул, что, может быть, сам воспользуюсь его услугами, потому что собираюсь купить дом. Агент в ответ только рассмеялся. Запудрить ему мозги оказалось нелегко. Резко оборвав смех, он сказал, что брань ребят отпугнула многих покупателей.

— Не может быть! — произнес я с таким пафосом, будто защищал честь королевы.

На следующий день — в воскресенье — дом показывали снова. День выдался серый, моросил мелкий дождь, над парком летали чайки, некоторые птицы ходили по земле, задрав кверху головы и раскрыв клювы, как будто полоскали горло. Несмотря на дурные предчувствия, я продолжал придерживаться прежней тактики. Снова купил сигарет и пива, и опять сутулые тинейджеры должны были мозолить глаза потенциальным покупателям. У меня уже не было сил там оставаться, я сел на велосипед и под каким-то надуманным предлогом уехал. Вернулся я после четырех часов. Дождь почти прошел. Я уже проезжал мимо греческого ресторанчика, куда мы нередко захаживали с Джеси, чтобы заморить червячка, когда увидел, что сын идет по тротуару мне навстречу. Он улыбался, но в его улыбке было что-то настороженное, как будто он чего-то опасался.

— У нас возникла небольшая проблема, — сообщил он.

По прошествии нескольких минут после того, как соседи начали показывать дом, из него выскочил лысый сосед-хозяин — теперь он был в солнечных очках — и стал стучать в нашу дверь двумя кулаками. Все ребята на него удивленно уставились, а он сказал, что хочет видеть меня.

Меня?

— Его нет дома, — сказал Джеси.

— Я знаю, чего он хочет, — пролаял лысый. — Он пытается сорвать сделку.

Сорвать сделку? Сильно сказано. Особенно потому, что сосед был прав. Меня вдруг стало мутить от нахлынувшего стыда. Хуже того — у меня возникло свойственное подросткам чувство, похожее на то, которое появляется, когда огонь охватывает дом изнутри, такое чувство, словно у меня возникли большие проблемы. Как будто я без разрешения и без прав взял машину отца и разбил ее. Еще меня мутило от того, что Джеси прекрасно понимал, насколько я был не прав, когда затевал всю эту катавасию. Даже не говоря о том, что я и его вовлек в эту грязную историю. Чистейший образчик отцовского воспитания в плане урегулирования конфликтов. Давай, Мэгги, отправляй сына ко мне, я-то прекрасно знаю, как из него сделать порядочного человека.

— Я увел всех ребят в дом, — сказал он.

— А возвращаться домой не опасно?

— Я бы немного переждал. Сосед еще слишком психует.

Спустя несколько дней я попросил одного приятеля подыграть мне, сделать вид, что он собирается купить дом и дать официальное предложение о покупке. Но они мой замысел раскусили, и разговора не получилось. Все мои «маленькие хитрости» ни к чему не привели. Глупая, жуликоватая попытка вовлечь в это дело ребят окончилась крахом. Пара голубых, у которых был свой цветочный магазин, купила дом почти за полмиллиона долларов.

Интересно, думал я, запомнит ли Джеси эту мерзкую коллизию до конца своих дней? (Никогда не знаешь, когда окно открыто. А если оно открыто, вам не захочется бросать в него дохлую собаку.)

На следующий день я снова отвел его в сторону.

— Знаешь, — вздохнул я, — я сделал большую непростительную ошибку.

— Нет ничего плохого в том, что тебе хочется жить рядом со своей семьей, — сказал Джеси, но я его тут же перебил.

— Если бы кто-то решил сыграть такую шутку со мной, когда я решил бы продать мой дом, я бы там все покрошил из пулемета.

— Все равно, мне кажется, ты поступил правильно, — стоял сын на своем.

Переубедить его было совсем непросто.

— Я как тот безработный из «Похитителей велосипедов» — вообразил себе, что имею на что-то право просто потому, что мне это нужно.

— А что, если именно так и надо поступать? — не унимался Джеси.

Позже, когда мы вышли после фильма на крыльцо, чтобы выкурить по сигарете, я поймал себя на том, что украдкой гляжу на соседский дом, потому что мне бы совсем не хотелось встречаться с раздраженным соседом и его женой.

— Видишь, к чему это приводит? — я невесело улыбнулся. — Теперь каждый раз, когда я выйду на крыльцо покурить, мне все время будет казаться, что вот-вот появится лысый сосед. Это и есть расплата. Истинная цена моего поступка.

ГЛАВА 7

Как-то мне взбрело в голову, что нам надо подмечать в просмотренных картинах такие сцены, в которых актер привлекает к себе все внимание зрителя тем, что остается почти неподвижным. Я назвал это явление единицей неподвижности. Начали мы, конечно, с фильма «Ровно в полдень». Бывают такие удачные фильмы, в которых, кажется, нельзя найти изъян. И сценарий прекрасный, и режиссер отличный, и актеры подобраны как нельзя лучше. Один из них «Касабланка», другой — «Крестный отец»; к их числу можно отнести и «Ровно в полдень». Шериф, Гэри Купер, сразу после свадьбы собирается уехать с молодой женой из города, когда узнает, что из тюрьмы только что вышел очень плохой парень, который вместе с тремя корешами решил «достать» человека, который упрятал его за решетку. Трое приятелей уже ждут на вокзале плохого парня, который должен приехать на поезде в полдень. Купер носится по городу, пытаясь заручиться поддержкой, но у всех, к кому он обращается, есть свои веские резоны для отказа. В итоге он остается на пустынных улицах один на один с четырьмя вооруженными бандитами.