Что посеешь - [2]

Олимпиада Павловна улыбнулась.

— Он вернется и все расскажет. Подождем. А вы пока подумайте о правилах хорошего тона.

Все стали думать, а через пять минут вернулся Батурин. Почему-то он был красный, как спелый помидор.

Старшая пионервожатая с любопытством посмотрела на него, но Батурин как воды в рот набрал.

— Что там, за беседкой? — свистящим шепотом спросил Кешка, по прозвищу Фикус.

— Можно я не буду говорить? — спросил Петр у Олимпиады Павловны.

— Как хочешь, — сказала она и усмехнулась.

— Раз уж ты такой храбрый, — сказал, нет, сказала кое-кто, — так скажи. Или ты только притворяешься храбрым?

Батурин взял себя в руки. Гордо и спокойно он посмотрел прямо в синие глаза Наташи Орликовой.

— За беседкой была… эта Алена… как ее, Братусь, — сказал он.

Класс ахнул. И хором спросил:

— Ну, и?

— Она плакала, — мрачно сказал Батурин.

Класс снова ахнул.

— А ты?

— Я… — Петр Батурин мужественно проглотил слюну. — Я извинился.

Класс ахнул в третий раз. А кое-кто… да, ладно, теперь вы знаете, кто это. Словом, Наташа Орликова как-то странно посмотрела на Батурина.

История с Аленой Братусь, к сожалению, на этом не кончилась. Не так-то все просто в жизни, и если вы думаете, что после этого случая отношение к Алене в этом непобедимом и непромокаемом классе сразу изменилось, то глубоко ошибаетесь. Но из этой истории можно сделать вывод, что мужественность и прямота характера Петра Батурина имеет свои плюсы и свои минусы. Правда, в данном случае довольно трудно понять, чего тут больше — плюсов или минусов. Но вот я расскажу вам еще об одном происшествии, в котором, по-моему, были сплошные минусы, и вы поймете, почему многие взрослые и многоопытные люди, когда речь заходила о Петре Батурине, почти всегда говорили:

— Ох уж этот Петр Батурин!

Классным руководителем в 6-м «б» была преподавательница литературы Римма Васильевна Гарбузова. Учительница она была, в общем-то, хорошая. Правильно и интересно учила. И те, кто хотел, тот хорошо и учился. А Петр Батурин, например, считал, что литература ему вовсе ни к чему. А так как Римма Васильевна была человеком добрым и даже немного робким, он лоботрясничал.

И вот однажды Петр Батурин в который раз не приготовил урок. И Римма Васильевна в который раз огорченно сказала «ох уж этот Петр Батурин» и нерешительно собралась поставить двойку.

Батурин усмехнулся и сказал:

— Двойку? Это несправедливо.

Римма Васильевна ужасно удивилась и расстроилась от такой наглости.

— Но ведь ты же ничего не знаешь, Петя, — сказала она.

— А я и не собираюсь, — спокойно сказал Петр Батурин. — Зачем мне, например, знать, куда там собирается вещий Олег или в какую героиню влюбился какой-то герой и зачем он влюбился. Зачем мне это знать, когда я, скажем, изобретателем буду. Или подводником. Или слесарем.

Весь класс слушал затаив дыхание.

— А ты что же, считаешь, что культурный человек… — волнуясь, начала Римма Васильевна, но Батурин не дал ей говорить.

— Знаю, — сказал он довольно невежливо, — это я все знаю. Вот я вас только спрошу… И если вы мне ответите — тогда можете двойку ставить. Справедливо?

— Н-ну, спрашивай, — удивленно сказала Римма Васильевна.

— Что такое «победит» и где он применяйся? — спокойно спросил Батурин.

Римма Васильевна совсем растерялась. В классе стояла такая тишина, что было слышно, как сопит на задней парте Жорка Чижиков, уткнувшись в детективную повесть. Потом Римма Васильевна вздохнула и просто сказала:

— Не знаю, Петя. К стыду своему, не знаю.

— А вам и не надо этого знать. Вы литературу преподаете. А мне надо я и знаю.

— И все-таки двойку мне придется тебе поставить, — с сожалением сказала Римма Васильевна.

— Ставьте, — безразлично сказал П. Батурин, — только, значит, несправедливый вы человек.

Римме Васильевне стало плохо, и она ушла из класса.

Последствия? А как вы думаете, какие тут могут быть последствия? Плохие, конечно. Педсовет и прочее. Римма Васильевна простила — она добрая. А вот педсовет решил вызвать Петькиных родителей, а самому Петру дать строгое предупреждение.

Вот тут в самый раз рассказать о Петькиных родителях.

Родители у Петьки были не то чтобы очень знаменитые, а просто уважаемые. По-моему, вполне подходящие были родители.

Мария Ивановна, вроде бы, и ничем особенно не отличалась — работала ткачихой на новом комбинате и кормила и «обихаживала» своих двух мужиков — Степана и Петра. А о Степане Александровиче — Петькином отце — стоит сказать особо. Ему было около сорока, но он еще играл в футбол за сборную цеха. А совсем недавно играл за сборную завода. А еще раньше, когда был помоложе, входил и в сборную города. Сейчас он, конечно, играл не так уж здорово, но цеховую команду выручал. Команда была слабоватая, игроков не хватало, и он еще довольно неплохо играл в защите. Некоторые посмеивались вот, мол, «старикашка» былую славу забыть не может, но те, кто Степана Александровича знал, те не смеялись, те уважали.

— Степан, когда надо, — говорили они, — всегда выручит. Он такой.

Еще Батурин-старший отчаянно любил рыбалку. Сам мастерил всякие хитрые снасти и знал назубок повадки всех рыб. Сутки мог он просидеть на реке, независимо от улова. У него по рыбной ловле была даже целая библиотека, и с ним советовались самые заядлые рыбаки.