Что остается от небес - [78]

– Но ведь Френсис Прескотт являлся вашим другом, а ваша сестра была замужем за его братом. Вам не пришло в голову, что епископ промолчит о преступных деяниях маркиза Рипона? Если не ради вас, то ради леди Розамонды?

– Ради Розамонды? – нахмурился клирик. – С какой стати?

Виконт всмотрелся в недоуменное лицо противника. Может, леди Прескотт и рассказала подавшемуся в священнослужители братцу о предательстве отца, но явно промолчала о собственной неверности.

– Считаете, мне следовало отдаться на волю случая? – прищурился Эшли. – Пойти на риск увидеть своего родителя осужденным и повешенным за измену?

– Вместо того чтобы идти на убийство? Да, следовало.

Губы церковника дернулись.

– От быстроты моих действий зависела жизнь отца. Его жизнь и мое будущее. Вам, единственному наследнику, легко обвинять. Вы понятия не имеете, каково быть младшим сыном, вынужденным самостоятельно пробивать себе дорогу в жизни! Ни малейшего представления! Эти письма уничтожили бы все до единого шансы на мое продвижение. Поверьте, сыновья предателей не возносятся на верхние ступени церковной иерархии.

Себастьян ощутил, что доктор у его ног шевельнулся.

– А Эрншоу?

 Крепче перехватив ломик, капеллан поднял инструмент, словно крикетную биту.

– Пастор заметил меня на церковном дворе. Увидел неотчетливо, но разглядел достаточно, чтобы потом припомнить. Очертания фигуры или, может, походку. Я не мог риск… – Эшли умолк, потому что Гибсон снова застонал, пытаясь приподняться на локте.

На одно решающее мгновение внимание виконта переключилось на друга. Уловив свист рассекающего воздух железного прута, он упал на четвереньки за миг до того, как изогнутый конец ломика врезался в большой, обтянутый бархатом гроб рядом с тем местом, где только что находилась голова Девлина.

Трухлявый ящик брызнул щепками, конским волосом из покрытой пятнами обивки и блестящими осколками раздробленного черепа. От сильной отдачи Эшли пошатнулся и попытался выдернуть застрявшее оружие. Себастьян ринулся к противнику, ударил того по коленке, и как раз в этот момент ломик высвободился из дерева.

Клирик врезался спиной в домовины, втиснутые в последнюю нишу. Высохшее за века дерево изогнулось, треснуло, ящики угрожающе накренились. А затем вся гора рухнула шумным водопадом поломанных досок, разматывающихся запятнанных саванов и разваливающихся на части иссохших трупов.

Виконт бросился на распростертое тело Гибсона, прикрывая здоровой рукой голову от сыпавшихся дождем обломков и костей. Оскаленный череп, покрытый выдубленной кожей и пришпиленный к оборчатой подушке темной массой спутанных волос, ударил по поднятой кисти, выбив из пальцев кинжал. Свеча, прилепленная капелланом на соседний гроб, свалилась наземь.

Крипта погрузилась в удушающую тьму.

Зрение Себастьяна быстро приспосабливалось к недостатку освещения. А вот Эшли, как и большинство людей, был в темноте безнадежно слеп. Спотыкаясь и кашляя от взметнувшегося праха, капеллан поднялся и принялся, как сумасшедший, размахивать железным прутом то в одну, то в другую сторону. Ломик зазвенел, зацепив каменную колонну, и ударил по соседней пирамиде из гробов.

Украдкой пошарив среди мусора, виконт наткнулся на что-то, похожее на коленную чашечку, и отбросил находку к задней стене крипты. Кость со стуком шмякнулась о камни.

– Девлин? – противник резко повернулся на звук, лихорадочно вглядываясь в сумрак. – Мы могли бы договориться. Ты молчишь о моей тайне, а я держу рот на замке о твоей.

Себастьян тихонько просунул здоровую руку под бессознательное тело хирурга.

– Мне известно про мисс Джарвис, – голос церковника эхом отдавался под темными сводами. – Пару недель назад я подслушал их с епископом разговор.

Виконт застыл.

– Девлин, я знаю, что ты слышишь! – выкрикнул Эшли. – Попробуй только навесить на меня эти убийства, и каждая собака в Лондоне узнает об ублюдке, которого ты заделал столь добродетельной доченьке лорда Джарвиса!

С бешено бьющимся в груди сердцем Себастьян попытался приподнять друга.

– Гибсон… – шепнул он и замер, заметив, как пыльные камни осветились слабым сиянием.

Свеча, как оказалось, не погасла. Наверное, упав в один из свалившихся гробов, огонь только на миг притушился. Теперь, питаемый высохшей тканью и деревом, он разгорался, наполняя склеп растущим заревом и зловонием тлеющих волос и шерсти.

– Проклятье, – ругнулся виконт и попробовал тащить доктора за собой.

Но кратковременное преимущество, дарованное тьмой, было уже утеряно. С шипением, напоминающим воспламеняющуюся смолу, мумия в соседнем гробу вспыхнула гигантским факелом, заливая подземелье светом и смрадом горящей плоти.

– Девлин! – взревел капеллан и, занеся железный прут над головой, бросился в атаку.

Сунув руку в кучу мусора, Себастьян набрал полную пригоршню щебня и костяных осколков и швырнул в лицо противнику. Заслоняя глаза, Эшли выставил предплечье и тут же споткнулся.

Опустив Гибсона на пол, виконт головой вперед врезался в клирика, толкнув того на затянутые паутиной груды домовин в нише напротив.

Стена ящиков рухнула вокруг них пыльным взрывом костей, щепок и железных обручей. Противники свалились наземь и покатились по полу. Обломок доски пропорол Себастьяну ногу, раненая рука ударилась о подножие каменной колонны. От взорвавшейся в мозгу резкой, как удар хлыста, боли перехватило дыхание и затуманилось зрение.