Что мое, что твое - [8]

Ее утешили слова адвоката о нарушении в мозгу Робби. Вот почему ему нужны были наркотики, вот почему он пропадал и занимался бог знает чем. Он не переставал любить ее и девочек. Просто, по словам адвоката, он в каком-то смысле был болен. Вот только судье было все равно.

Скорее всего, его спровоцировало какое-то событие, какая-то катастрофа, трагедия. Триггер. Лэйси-Мэй пыталась понять, что это могло быть за событие, но все самое важное случилось так давно. Переезд Робби в эту страну, потом переезд сюда из Нью-Йорка, смерть его матери в Колумбии. Еще был какой-то человек с работы, у которого остался маленький мальчик. Лэйси даже никогда про него не слышала, а потом как-то Робби пришел домой, включил новости и показал на ужасный кадр на экране — лужайка перед домом на западной стороне, все затянуто желтыми лентами. «Убили моего друга», — сказал тогда Робби, но не может же быть, что все из-за этого. Сколько она ни рылась в прошлом, Лэйси-Мэй не могла отыскать причину.

Выплакав все слезы, Лэйси-Мэй достала из-под раковины копилку с мелочью, погладила Дженкинса на прощание и поехала по объездной дороге в магазин. Там она нашла продавца и спросила, где Хэнк. Она подождала его у разменного автомата, которому скормила всю мелочь и получила чек, согласно которому ей причиталось девять долларов. Хэнк вышел из одного из отделов в джинсах и отражающем желтом рабочем жилете. У него были длинные волосы, и он зачесывал их набок на одну сторону. Он знаком пригласил ее за автоматические двери на парковку, и, выйдя, чмокнул ее куда-то в районе уха и закурил сигарету.

— Лэйси, а ты такая же красотка, как и всегда. Ты в курсе? Зубы у тебя — так бы и съел.

Последнее время Лэйси совсем не чувствовала себя красивой. От недосыпа глаза у нее были красные, и уже не первую неделю она не могла себе позволить даже нормальный шампунь. Хотя бы улыбка была при ней. Она взглянула на Хэнка, врубила улыбку на полную и стала объяснять про пятнадцать процентов. Она была осторожна и экономила на всем, кроме газа. С тех пор как нет Робби, холода еще не наступали. Она ничего не знает.

— Ты не думала продать этот дом?

— Робби бы это не понравилось. Нам больше нечего оставить девочкам.

— Что толку в доме, если вы там околеете?

— Ты можешь взять меня на работу или нет?

Хэнк стукнул по пачке и протянул ей сигарету. Она склонилась над зажигалкой, а когда выпрямилась, увидела, что он на нее пялится. Они втроем были подростками, она, Хэнк и Робби втроем учились в старшей школе и работали в «Хот уингз». Хэнк тогда был весь в прыщах, но теперь остались только шрамы, темные пятна на щеках. Она знала, что он всегда ее хотел, и ей нравилось просить его достать что-нибудь с верхней полки, принести ей полотенце, когда она ошпаривалась маслом. Но очаровал ее Робби, и они и думать забыли про Хэнка, пока как-то не пришли в магазин с девочками и увидели, что он ходит по отделам с рацией в отражающем жилете.

— Ты знаешь, что у меня есть дом? — Хэнк затянулся и оставил сигарету приплясывать на губах. — С садом, все как полагается. Как раз для вас с девочками.

— Ты серьезно? У тебя есть свободная комната?

— Раздвижной диван в подвале.

— Нам будет тесно вчетвером на диване, но это лучше, чем заморозить их насмерть…

Хэнк усмехнулся и покачал головой.

— Лэйси-Мэй, ты никогда не понимала намеков.

Лэйси посмотрела на него с недоумением.

— Скажем так, если останетесь у меня, я не стану брать денег, но это не бесплатно.

С заправки на том конце парковки понесло бензином. Лэйси плотнее запахнула пальто.

— Как я объясню это девочкам? Они думают, что их папа работает моряком на побережье.

Хэнк пожал плечами.

— Я человек, а не святой, Лэйси.

Она уставилась на белый значок у него на жилете: главный менеджер. До этого момента она никогда не верила всяким историям про Хэнка. Ходили слухи, что он переплачивал старшеклассницам, которые раскладывали товар, и давал им любые смены на выбор, если во время перерыва они давали ему потискать грудь в подсобке. Мужчины и не на такое способны, но она бы никогда не подумала этого о Хэнке.

— Я, пожалуй, пойду внутрь и возьму кое-что для девочек, — сказала Лэйси.

Она обошла его и пошла к магазину. Хэнк окликнул ее.

— Ты всегда была слишком гордой, Лэйси-Мэй.

На девять долларов Лэйси-Мэй купила банку кофе, еще кусок сыра, журнал про звезд и их свадьбы и пригоршню жвачек-леденцов для девочек. Обратно она ехала с небольшим обогревом, чтобы постоять немного у дома с включенным двигателем.

Когда девочки с гвалтом вернулись из школы, Лэйси дала каждой по леденцу, и Диана, у которой три молочных зуба съел кариес, взглянула на мать, будто хотела проверить, не передумает ли она. Лэйси кивнула и сказала:

— Давай-давай, милая. Ну же, портить зубы так портить.

Пока она готовила сэндвичи и разбавляла какао-порошок горячим молоком, она попросила девочек рассказать, что они узнали в школе. Ноэль разрезала сыр на идеальные квадратики.

— Такими руками впору делать операции, — сказала Лэйси. — Одаренные руки!

Она где-то уже слышала эти слова, но не могла вспомнить где. Ноэль комплимент, похоже, не тронул.