Что мое, что твое - [9]

— Почему папа не приезжает на выходные? Мы же ездили на пляж — это недалеко.

Лэйси шлепнула ее по носу.

— Потому что по выходным ловится самая крупная рыба — кажется, из-за прилива. Когда он позвонит, я попрошу объяснить.

— У нас дома все еще зима? — спросила Маргарита, и Лэйси поцеловала ее в макушку.

— Да, мэм. Разве не здорово? — Она включила телевизор.

Они сели смотреть сериал про полицейских, и девочки больше не заговаривали про отца. Они не заметили, как Лэйси отвернулась, когда полицейские поймали вора и повалили его на обочине шоссе.

Зазвонил телефон, Лэйси вскочила. Робби! Он получил деньги, которые она положила ему на счет, и скоро все окажется не зря. Девочки услышат голос отца, узнают, что он не собирался их бросать.

— Мисс Вентура, — сказал равнодушный голос. Это была вчерашняя секретарша.

— Да, это миссис Вентура.

Она надеялась услышать, что ей нашли работу — может, продавать бутылочки с отбеливателем в химчистке тем, кто забыл, или подписывать баночки с мочой в медицинском кабинете, показывать пациентам туалет: сюда, пожалуйста. Она обходительная, так ей говорила начальница в «Хот уингз». У нее хорошая улыбка. А главное, она не глупая. Она может научиться чему угодно.

— Миссис Вентура, чек, который вы приложили к заявке, вернулся. Мы не можем обработать ваши данные, пока вы не выпишете другой и не вернете тридцать долларов, которые с нас сняли за ваш недействительный чек.

— У меня были деньги, когда я его только выписала. Почему вы так долго его не обналичивали?

Лэйси не расслышала ответ, потому что в этот момент Маргарита стала плакать.

— Мама, мне так холодно. Почему тут так холодно?

— Потому что папочка нас бросил, — сказала Ноэль. — Мы ему больше не нужны.

Лэйси уронила телефон и ударила дочь. Диана попыталась защитить сестру и сказать, что драться нехорошо, но тогда Лэйси ударила и ее, а потом и Маргариту для ровного счета, и отправила всех спать.

Она знала, что будет теплее, если все набьются в ее кровать, но оставила их тихонько плакать в темноте. Они так себя вели, как будто отопление вообще не работает, как будто она не старается изо всех сил. Она не хотела посылать последние деньги Робби, но ему там столько всего нужно: белье, растворимый суп. И чтобы позвонить, ему нужны деньги.

Ночью Лэйси пошла проведать дочерей. Она подоткнула одеяла под их худенькие тела, так, что получились маленькие коконы. Они спали крепко. Везучие. Ничего не знают. Они ощущали его отсутствие только в короткие часы перед сном — она не могла избавиться от этого чувства никогда.

Диана проснулась с температурой. Она долго возилась с хлопьями, и, коснувшись ладонью ее лба, Лэйси почувствовала жар.

Ноэль выскочила из-за стола и уткнула руки в боки.

— Это ты виновата. Это все ты.

— Да тут пятнадцать градусов! — заорала Лэйси. — В Калифорнии сейчас столько же!

Это она выдумала, но звучало убедительно. Она принялась кричать, что они избалованные неблагодарные дети. Они-то скоро окажутся в теплой школе, а ей тут торчать.

— Вот только сегодня пятница! — закричала Ноэль. — Что с нами будет на выходных?

И пока Ноэль на нее орала, Маргарита стала ныть про папочку, а Диану вырвало прямо на пол. Дженкинс кинулся подлизывать, и Лэйси с силой его пнула.

Девочки чуть не пропустили автобус, и Лэйси пришлось бежать за ним в халате и тапочках. На прощание ее поцеловала только больная Диана с багровым лицом и налипшими на лоб потными прядями. Она понимала, что к их возвращению должна наладить отопление.

Лэйси пошла в сарай за граблями и садовыми ножницами, а потом перешла четверть акра леса и постучалась к толстой одинокой медсестре. Лэйси прочла ее имя на почтовом ящике: Рут Грин. В голове она уже репетировала разговор.

Дверь открылась не сразу, и появилась Рут, полная, высокая, в клетчатой пижаме и с мокрыми волосами, завязанными в высокий пучок. На Лэйси так и пахнуло жаром из открытых дверей. По кончикам пальцев, по растрескавшимся губам.

— Доброе утро. Хотела узнать, не могу ли я помочь вам убрать сад?

Рут Грин так на нее уставилась, как будто у нее не было зубов.

— Ну знаете, подрезать кусты, собрать листья. Вычистить водостоки, если у вас есть стремянка.

Тут она поняла, что надо было переодеть тапочки и халат, надеть хорошую рубашку, ботинки, одеться как женщина, которая работает.

Рут Грин цокнула языком.

— Зачем мне платить за уборку сада, если через пару недель он покроется льдом?

Лэйси вдруг подумала, а знает ли эта медсестра с ее ярким светом, с ее теплым домом и нянькой, которая присматривает за сыном, пока ее нет, что значит иметь мужа и любить его всеми фибрами души.

— У меня осталось пятнадцать процентов пропана. Может, уже десять.

— Этого вам хватит до понедельника, когда приедет грузовик. Дать вам их номер?

Лэйси объяснила, что у ее младшей температура, ей всего пять. Они как-то обходятся без Робби, речь только об отоплении.

Рут скрестила руки.

— Понимаете, мы — мы все работаем. И не зависим от правительства или от какого-нибудь мужа.

— Может, вы могли бы одолжить мне несколько галлонов из вашего баллона? Мы протянем.

— Если вы ждете от меня жалости, то зря. Не вы одна вышли за очередного пройдоху, который даже не может позаботиться о своих детях.