Что, если мы поверим - [114]

Лицо Скотта напряглось. Не сводя с меня взгляда, он кивнул.

– Я должен это сделать, – сказал он и подошел ко мне.

– Ты должен это сделать, – повторила я и обняла его.

Скотт тоже меня обнял. Было так тихо. Я легла щекой ему на грудь и слышала его дыхание и бьющееся сердце.

Вот оно.

Затишье перед грозой.

* * *

Билеты на концерт в «Би-Си Плэйс» были раскуплены за несколько часов. В день концерта Скотт весь был сплошной комок нервов, уже с утра, когда мы поехали на саундчек.

Я слушала какое-то время, пока позволяли барабанные перепонки. В катакомбах стадиона музыка звучала приглушенно. Было странно ходить в одиночку под трибунами. Я не встретила ни души.

По дороге из туалета на сцену я остановилась, услышав телефонный звонок. Номер был незнакомый, и уже хотела отклонить, но чутье подсказало ответить.

– Маккензи, – сказала я и прислонилась спиной к стене.

– Мисс Маккензи, с вами говорит Амаль Ренкин из агентства «Ренкин и Миллер». Пожалуйста, извините, что мы так долго не отвечали на ваш емейл.

Господи.

О господи.

Я совершенно забыла, что писала в это литературное агентство.

– О, я… ничего страшного, – произнесла я запинаясь.

– У вас замечательный текст, мисс Маккензи, – сказала агент, и я закрыла глаза. – Правда, вы здорово пишете. Вы не хотите прислать нам полную рукопись, чтобы…

– Простите, – вставила я. Я не думала, что сказать, я просто сказала. – Боюсь, это уже не актуально. Рукописи больше нет, и с предложением от «Магнолии» тоже покончено. Я не хочу показаться невежливой, извините.

– М-м-м. – Агент помолчала. – Очень жаль. Можно спросить о причинах?

– Личного характера. – Теперь я помолчала. – Мой текст – фанфикшн, и мне было неуютно от мысли, что его опубликуют.

– Понимаю, – мягко ответила моя собеседница. – Это был один из пунктов, о которых я хотела поговорить. Текст фантастический, не поймите меня неправильно, мисс Маккензи, но я вполне представляю себе, что в нем много личного. – Я услышала, как она улыбается, и немного расслабилась.

– Можно и так сказать, – созналась я.

– Нет ли у вас других проектов, с которыми я могла бы ознакомиться?

Я окаменела.

– У меня есть несколько идей, но они еще сырые, их рано показывать.

– Ничего страшного, если хотите, мы вместе можем их доработать. Или вам больше не нужен агент?

– Я… хм… – Я запнулась. О господи… Хоуп, расслабься. Я не знала, что ответить. Нужен ли мне литагент или я попрощалась со своей мечтой? Какое-то время я колебалась, но ответ пришел так внезапно, что я успокоилась. – Да, мне все еще нужен агент.

– Замечательно! Когда я читаю текст какого-нибудь молодого автора, сразу вижу, талантлив он или нет. Может быть, вам неудобно сейчас говорить? Давайте пообщаемся спокойно через несколько дней? Или встретимся для личного знакомства? Я считаю это исключительно важным, ведь между автором и агентом должна возникнуть положительная химия.

– Да, разумеется.

Боги…

– Вы случайно не собираетесь в ближайшее время в Лос-Анджелес? У нас там офис.

Я вспомнила, что Скотт говорил об интервью, которые ему предстояло дать после концерта. Может, он для этого поедет на несколько дней в Лос-Анджелес?

– Еще не знаю, но да, возможно, я там скоро окажусь, – ответила я.

– Правда? Было бы замечательно. Я бы с радостью с вами познакомилась, мисс Маккензи.

Я улыбнулась, на этот раз совершенно искренне.

– Взаимно.

– Вы сообщите мне, когда определитесь с планами? Я освобожу для вас в своем расписании все утро.

– Прекрасно, я в любом случае дам вам знать.

– Чудесно. Буду ждать от вас новостей. Я пришлю вам мейл с моими контактами. А мой телефон у вас уже есть.

– Да, спасибо. До встречи.

– Это вам спасибо. Прекрасного дня!

– Вам тоже.

Я положила трубку и забыла на несколько мгновений, где нахожусь. Вокруг был пустой коридор, музыка Скотта доносилась откуда-то издалека. А я разговаривала со своим потенциальным литагентом, которую, кроме «Притворяясь», интересовали и другие мои тексты.

Это хорошо. Мне кажется, что хорошо, в конце концов, у меня не скрутило живот, как во время разговора с Элен Мансутти.

Я заставила себя сделать глубокий вдох, и, не веря в происходящее, замотала головой. Затем уставилась на телефон. Оно пришло внезапно и без особой причины. Ощущение, как неправильно я вела себя в последние недели.

Я думала о выставках, фестивалях и беседах, которые для меня что-то значили. Я автоматически зашла в наш писательский чат. Вместо текста я стала наговаривать голосовое сообщение:

– Привет всем. Простите, что не отвечала раньше. Может быть, у вас нет желания меня слушать, но если вдруг есть, я просто хотела сказать, что сожалею. В последние месяцы я жила, как в дурдоме. Я наделала столько ошибок. Больше, чем могла бы сейчас перечислить. Не знаю, почему сразу не рассказала вам про Скотта. Когда он внезапно появился в октябре, а потом еще и оказался моим сокурсником, я подумала, что все это какой-то сюр. Это было нереально, понимаете? Может, вы мне и не поверили бы. Я сама себе не верила. Короче, не знаю. Простите. Правда. Я никогда не собиралась намеренно что-то утаивать, и я сожалею, что именно так в результате и вышло. На меня так много сразу всего свалилось. Скотт, «Магнолия», решение не публиковать «Притворяясь», мне было необходимо со всем разобраться. Как-нибудь я смогу спокойно все рассказать. Если вы еще готовы слушать. Если нет, отнесусь с пониманием. Я не была вам хорошей подругой. И я жалею об этом. Я скучаю по вас. Я хотела, чтобы вы знали.