Чтецы - [10]
Но когда вымотавшаяся, уставшая мама начинает прикидывать, как бы продать тебя бродячему цирку или выбросить в мусорное ведро, ты вдруг наивно улыбаешься на маминой груди, щуришь глазки, шевелишься теплым комочком… И одной этой улыбки хватает, чтобы огромное нежное чувство снова захлестнуло едва живую маму. Да разве только улыбка! А твой маленький, как у рыбки, причмокивающий ротик? А носик, который сморщивается, когда ты попискиваешь, а шейка, которая прячется в складочках под подбородком? А то, как ты пытаешься одновременно сосать грудь и причитать? А это чудо, которое мама гордо называет «густыми ресницами»? Сколько у тебя удивительных сюрпризов!..
Мама не знала раньше, какая это радость и восторг, когда поднимают голову; какое удивительное потрясение, что на руке пять пальчиков; как хочется побежать и рассказать всем про первый звук «о», вылетевший из маленького ротика, – но ты держишь мамину руку, влечешь мать за собой сквозь пустоту и призрачность существования туда, где можно снова увидеть волшебное чудо жизни. Сейчас мама замерла, застыла, охваченная этим всё озаряющим чудесным сиянием, и лишь хочет, чтобы у тебя хватало терпения снисходительно отнестись к ее недостаткам и промахам и, что бы ни случилось в мире, ты бы не разжимала свою ручку, которая держит и ведет ее вперед…
Расти потихоньку, Кукушечка.
Хочу, чтобы тебе везло в жизни, а когда будет трудно – пусть неудачи научат тебя состраданию.
Хочу, чтобы все любили тебя, а не выйдет – пусть одиночество научит тебя прощать.
Хочу, чтобы всю свою жизнь ты каждый день могла спать до тех пор, пока не проснешься сама…
Мама Кукушечки
Из сборника «Когда вырастешь, прочитай мое письмо»
Издательство «Жэньминь вэньсюэ» («Народная литература»)
Текст, который написала Лю Юй, очень естественно сочетает доводы разума с голосом чувства. В этом письме, проникнутом глубокой любовью к дочери, одновременно содержится четко изложенная, исчерпывающе полная позиция матери. Здесь удачно «встретились» душевное тепло, переполняющее сердце женщины, совсем недавно ставшей матерью, и ум образованного человека, хорошо понимающего пользу и недостатки воспитания. Сердце любой матери разрывается между искренней безусловной любовью и необходимостью вести себя как глава семьи.
Известный китайский писатель и педагог Фу Лэй учил, что к ребенку надо относиться как к младенцу; писатель Ван Цзэнци как-то сказал: «За столько лет мы, отец и сын, уже стали братьями»; художник Фэн Цзыкай говорил о детях так: «За всю свою жизнь я не видел, чтобы кто другой старался так открыто проявить свою сущность…» Встретившись в этом мире людей, дети потом понемногу растут и взрослеют, а родители понемногу стареют.
Сюй Юаньчун
Сюй Юаньчуну 96 лет[19], у него седые волосы, белые брови, а голос его гудит, словно колокол. Он маститый переводчик, принадлежащий к тому же поколению, что Фу Лэй[20] и Ц янь Чжуншу. Им опубликовано более двухсот переводов и работ по теории перевода. Классические китайские произведения он перевел на английский и французский, а известные произведения на иностранных языках – на китайский.
У старого мэтра сильная воля и боевой дух, он любит помериться силами с соперником. Есть знаменитые произведения зарубежной литературы, которые переведены не один десяток раз, – такие как, например, «Красное и черное» – в том числе такими мастерами, как Чжао Жуйхун, Ло Юйцзюнь, Ло Синьчжан, Чжан Гуаньяо. Какой из переводов лучше, какой хуже? Обычный читатель скажет: «У каждого, знаете ли, свои достоинства, своя судьба». Но почтенный Сюй не любит таких выражений. Его суждения всегда категоричны и определенны: «Мои переводы лучше!» Ему всегда нравилось писать на своих визитках: «Тот, чьи книги – сотня с лишним – продаются в Китае и за рубежом, и единственный, кто переводит стихи на английский и французский», «Тот, кто подарил Европе и Америке тысячу стихотворений: не академик, но лучше» – и всё в том же духе. «Мы, китайцы, должно быть, немного сумасшедшие», – и поднимает в знак одобрения большой палец.
Уже много лет, как Сюй Юаньчун стал своеобразным аутсайдером переводческого сообщества. Кто-то может критиковать его противоречивый характер или особенности переводческого стиля, но никто не может отрицать огромные заслуги и талант переводчика с трех языков – китайского, английского, французского. В 2014 году он получил высшую международную переводческую награду «Полярное сияние» за выдающийся вклад в дело перевода художественной литературы, став первым переводчиком Азии, удостоенным этой высокой чести. И сегодня почтенный Сюй, которому уже перевалило за девяносто, по-прежнему не выпускает из рук перо.
Беседа
Дун Цин: Всем видно сейчас на большом экране стихи на английском: “Love once begun, will never end. The lovers may die for love, in China the dead in love may revive”. Это слова из вступления к пьесе «Пионовая беседка», написанной в XVI веке китайским драматургом Тан Сяньцзу: «Откуда приходит любовь – неизвестно, но если она глубока, то может убить, а убив – оживить». Кто же перевел «Пионовую беседку» – и не только ее – на английский? Древние антологии «Шицзин» и «Чуские строфы», средневековые сборники «Танские стихи» и «Сунские строфы», пьеса «Западный флигель», созданная китайским драматургом Ван Шифу на рубеже XIII–XIV веков и ставшая классическим образцом юаньской драмы, – всё это было переведено нашим гостем на английский и французский языки. А китайскому читателю он подарил романы «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста и «Красное и черное» Стендаля, творения Шекспира и многое другое. Для нас встреча с уважаемым господином Сюй Юаньчуном – это встреча с мадам Бовари, Жюльеном и королем Лиром, а Запад благодаря ему встретился с крупными поэтами династии Тан – Ли Бо и Ду Фу, с героинями пьес «Западный флигель» и «Пионовая беседка» – Цуй Инъин и Ду Линян. Это знаменитый переводчик, которому в этом году исполнилось уже 96 лет!
