Число зверя - [10]

— Разные могут быть причины. Если бы мы могли с ними с глазу на глаз поговорить, то это было бы совсем другое дело. Сам понимаешь, этого нам не разрешат, а в присутствии моджахедов их подлинные настроения выяснить будет совсем не просто. Попробуй только кто-нибудь сказать: «Домой хочу!» Живо обратно в Афганистан отправят и уж так запрячут, что никакой Красный Крест никогда не найдет. Ну ладно, хватит о делах. Тут вдоль дороги масса любопытного. Давай здесь остановочку сделаем. Покажу тебе кое-что интересное.

Анвар направил машину к одинокой деревянной лавке на обочине, за прилавком которой со скучающим видом стоял высоченный афганец в плоской читральской шапочке.

— Ассалям алейкум! — поздоровался Анвар.

— Валейкум ассалям, Анвар-сааб! — приветливо ответил афганец. — Как ваши дела, все ли в порядке, здоровы ли вы? Вы снова в Пешавар?

— Да, как видите, но на этот раз с приятелем. Он совсем недавно из Москвы.

— Андрей, — представился Андрей Васильевич.

— Махмуд, — отозвался афганец и крепко, но бережно сжал могучими руками протянутую ладонь. — Рад видеть вас в наших краях.

Вслед за этим Махмуд начал неторопливый и обстоятельный расспрос — когда приехали, как здоровье, женат ли, сколько детей, как понравился Пакистан, а в Афганистане бывать не приходилось?

— Махмуд! — пришел на выручку Анвар. — Покажите нашему другу ваш товар.

— Пожалуйста. Вот он, весь здесь. — Афганец с сожалением отпустил руку Андрея Васильевича и показал на стены лавки, сверху донизу заставленные открытыми шкафами с оружием. — Смотрите!

На полках красовались несколько автоматов Калашникова, пистолеты, карабины, винтовки, был даже старенький ППШ. В самом углу, небрежно полуприкрытый брезентом, стоял ручной пулемет неизвестной Андрею Васильевичу конструкции.

— И все это можно купить? — изумился Андрей Васильевич. — Интересно, цены на это добро какие?

Махмуд снял со стены черный «Калашников» и положил его на прилавок.

— Вот этот, пакистанский, совсем дешевый, всего две с половиной тысячи рупий за него прошу.

«Меньше ста долларов», — быстро сосчитал в уме Андрей Васильевич.

— А эти почем?

— Эти подороже — по четыре-пять тысяч.

— Почему такая разница? Они ведь вроде одинаковые.

— Качество разное. Эти — из Китая и Египта — получше, а тот, — Махмуд небрежно ткнул пальцем в черный автомат, — пакистанский. Сталь никудышная, ствол после нескольких выстрелов так накаляется, что пули летят куда попало. Самые дорогие — ваши. Вот, например, хоть и старый совсем, а меньше чем за семь тысяч рупий я его не отдам.

Андрей Васильевич повертел в руках обшарпанный АК-47.

— Тысяча девятьсот сорок девятый, — с уважением прочитал он год выпуска, выбитый на автомате. — Вот это дедушка! Ну а как вообще торговля у вас идет?

— Да плохо! — с досадой сказал Махмуд. — Раньше хороший автомат двенадцать — пятнадцать тысяч стоил, а сейчас, из-за этой войны, из Афганистана столько всякого оружия понавезли, что цены совсем сбили. Его тут всегда хватало, а теперь чуть ли не в каждом доме завелось. Стреляют друг в друга как ненормальные.

— Вот вы оружием торгуете, а сами жалуетесь, что народ друг друга стреляет. Что-то я вас не понимаю, — сказал Андрей Васильевич.

— Очень даже понятно, почему жалуюсь. Живу я здесь, вот почему, и вся моя родня тоже. Мы, пуштуны, всегда с оружием ходили и будем ходить. Оно для нас то же, что для вас, европейцев, штаны. — Махмуд с легким презрением окинул взглядом Андрея Васильевича. — Не в нем дело. Раньше тоже стреляли, но редко, а теперь с этой войной люди совсем дикие стали. Чуть что — поссорились, не поделили чего-нибудь или просто на базаре подрались — сразу за «Калашников»! Человека убить им ничего не стоит. По всему Пакистану такая пальба идет, что житья никакого не стало. Раньше так не было. А все война, которую вы, шурави, затеяли. — Махмуд помрачнел.

Анвар сообразил, что лучше попрощаться, и сказал:

— Спасибо, Махмуд, и до свидания, нам пора.

— Помогай вам Аллах! — буркнул Махмуд.

— Ты полегче с вопросами-то, Андрей! — заметил Анвар, когда машина вновь влилась в поток движения на дороге. — Ты бы еще ему сказал, что они сами в этой стрельбе виноваты.

— А что, разве не так? Пакистанцы в Афганистан сами влезли, вот теперь у себя дома и расхлебывают.

— Так-то оно так, только он тебя вряд ли поймет. Он одно твердо знает — раньше, до войны, которую действительно начали мы, жизнь и впрямь была спокойная, хотя бы по их стандартам. Ну, а что нас касается, то, может быть, ты слышал афганскую поговорку: «Если тебе ночью приснился танк, значит, жди в гости друга». Неплохо сказано.

Помолчав немного в задумчивости, Андрей Васильевич сказал:

— Анвар! Я вот еще о чем хотел тебя спросить. Как же это власти такое безобразие допускают, что у народа здесь на руках столько оружия?

— А что могут власти поделать? — пожал плечами Анвар. — Торговля оружием — дело прибыльное, полиция коррумпирована до полного безобразия, поскольку имеет от этого бизнеса хороший бакшиш. К тому же в этих местах, вдоль пакистано-афганской границы, где живут пуштунские племена, центральная власть никакого авторитета не имеет и ситуацию вовсе не контролирует, что сама честно признает. Стоит заехать в какой-нибудь из пуштунских районов, обязательно увидишь плакатик с предупреждением — если сойдете с дороги, то федеральная администрация за вашу безопасность никакой ответственности не несет. На дороге, впрочем, тоже. Кстати, тут неподалеку есть город Дарра, население которого испокон веку занимается только изготовлением оружия и его продажей. Все сами делают, своими руками. Склепают тебе что угодно, любое оружие, а если после нескольких десятков выстрелов оно на куски разлетится — то это твоя проблема.