Число зверя - [11]

— И заставить их никак нельзя, чтобы это дело прекратили?

— Нет, — ответил Анвар. — Попробовал как-то раз премьер-министр по чьему-то неумному совету объявить грозный ультиматум, чтобы к назначенному им сроку все незаконно хранящееся оружие сдали бы, а не то… Куда там! Вся страна над ним смеялась, и оружия, за исключением нескольких старых стволов, к которым уже патронов не подобрать, конечно, никто не сдал. Да если бы только оружие! Взять наркотики, например. И здесь, и в соседнем Афганистане выращивают опийный мак, делают героин и продают за границу каждый год на сотни миллионов долларов. В США в основном. Американцы ничего поделать с этим не могут, так как опять же слишком многим это выгодно — и тем, кто зелье сажает, и местным феодалам, и полиции, и так далее, по цепочке. Пробовали американцы помогать местным земледельцам, чтобы те не мак сажали, а другие культуры, например табак, миллионы долларов под это выделили, да без толку. Кому охота возиться с табаком, коли можно за мак бешеные деньги получать. Ладно, хватит об этом. Смотри, какой грузовик забавный!

Впереди замаячил высокий старый «Бедфорд», выкрашенный в ядовито-зеленый цвет. Со всех сторон нижней части его кузова на длинных цепочках свисали вырезанные из жести сердечки, квадратики и другие фигурки, которые дружно и звонко звякали каждый раз, когда грузовик подпрыгивал на неровностях дороги.

— Зачем эти висюльки, Анвар? Для красоты?

— Нет, чтобы шайтан не подлез. А вон, глянь, какая картина у него сзади на кабине намалевана. Это называется «шоферский рай».

Андрей Васильевич стал рассматривать произведение, явно принадлежавшее кисти какого-то местного живописца-самоучки. Художник изобразил снежные горы, зеленые лужайки, прохладное озеро, ресторан у дороги и на переднем плане толстую чернобровую красавицу с ярко-красными щеками. Над всем этим гордо парил орел, призванный, видимо, олицетворять самого хозяина транспортного средства.

Андрей Васильевич умилился — аляповато, грубо, но берет за душу простым человеческим желанием счастья — и перевел глаза на двух бедно одетых пакистанцев, стоявших враскорячку в глубине кузова. Оба они и руками, и ногами придерживали кое-как накиданную груду больших листов картона. Неожиданно один из пакистанцев поскользнулся, оступился, и из-под его ног за борт выскочил лист. По тому, как он тяжело и плавно взмыл в воздух, Андрей Васильевич успел сообразить, что лист вовсе не картонный, и отчаянно вскрикнул:

— Анвар, берегись!

Анвар резко вывернул руль вбок и ударил по тормозам. Лист с тяжелым металлическим грохотом рухнул на асфальт в полуметре от машины. «Бедфорд», так ничего и не заметив, скрылся вдали.

— Фу, слава Богу, мимо! — бледный Анвар вытер со лба пот. — Еще бы чуть-чуть, и крышка нам обоим! Жестяная! Приедем в Пешавар, выпьем за это дело.

— А чего пить-то? У нас всего одна поллитровка, которую посол для Мартина дал.

— Перебьется Мартин, у них там, в Красном Кресте, и так проблем со спиртным нет. Да, а чтобы нам самим выпить хватило, знаю я тут за Вахом одно местечко. Ты слышал, кстати, почему его так назвали? Говорят, что когда здесь проезжал один Великий Могол, Акбар, кажется, то эта местность ему так понравилась, что он от восхищения сказал: «Вах!»

Через полчаса за окном замелькали и исчезли аккуратные домики и казармы военного городка Ваха, отгороженные со стороны дороги противотанковыми бетонными надолбами. Анвар подрулил к придорожному ресторанчику, рядом с которым на лежаке-чарпаи спал человек.

— Андрей, ты посиди здесь. Дело деликатное, толпу не будем создавать. У тебя триста рупий будет? Дай-ка.

Анвар вылез из машины, подошел к человеку и потрепал его по плечу.

— Эй, уважаемый! Вставай, дело есть! — Анвар склонился над пакистанцем, что-то ему тихо сказал и сунул несколько купюр. Пакистанец мгновенно вскочил и, отвесив глубокий «салям», исчез за ресторанчиком. Вскоре он появился опять, осторожно поманил Анвара пальцем, вручил ему что-то в целлофановом пакете и, когда Анвар развернулся, чтобы уйти, вновь завалился на лежанку, набожно пробормотав: «Бисмиллях!»

— Во, видал! — Анвар сел в машину и гордо показал большую бутылку. — Вот тебе и сухой закон, и моральный кодекс исламиста! Учти, сейчас священный месяц рамазан, да еще и выходной день — пятница: Учись!

— Ловко! — порадовался Андрей Васильевич. — А что это за пойло?

— Маотай, водка китайская. Страшно воняет тухлыми яйцами, но пить можно. Главное — не принюхиваться. Вперед!

* * *

— Долго нам еще ехать? — спросил через некоторое время Андрей Васильевич.

— Сейчас Инд переедем, а там уже рукой подать. Да вот и он.

У Андрея Васильевича захватило дух от внезапно открывшегося вида. Его взору предстала широкая лента бурной реки, окаймленная слева невысокими горами, а справа — безбрежной равниной белого песка. Река была совершенно удивительного голубого цвета, перед которым блекли краски чистого и глубокого пакистанского неба.

— Прямо иранская бирюза какая-то, — выдохнул восхищенный Андрей Васильевич.

— Впечатляет, да? Кстати, именно здесь Александр Великий переходил со своими войсками через Инд, когда шел походом на Индию, — сказал Анвар, выехав на огромный, длиной с полкилометра, мост. — Не по этому мосту, конечно, но где-то рядом. А роман Яна «Чингизхан» читал? Помнишь, там описывалось, как монголы гнались за сыном хорезмшаха Джелал-эд-Дином и настигли его у берегов Инда? Вот в этом самом месте все и происходило. Сейчас переедем на другой берег, там есть беседочка, посидим и оттуда еще посмотрим.