Около дома стояли родители Гонораты. Мать на подносе, накрытом вышитым полотенцем, держала хлеб и соль. Тут же стояли родители Густлика, отец Янека в старшина Черноусов, похудевший после госпиталя и опирающийся на палку.
Молодые низко поклонились родителям, выслушали их благословение. Оркестр заиграл что-то торжественное.
Потом музыканты перестали играть.
– Гости дорогие, просим к столу. Как говорится, чем богаты, тем и рады…
– Люди, люди! – кричал седой высокий мужчина, несший большой фотоаппарат на штативе. – Сначала фотографию надо сделать, потому что потом не то получится…
– Фотографироваться… Правильно. Только побыстрее, – раздались голоса.
Извиняясь взаимно и приглашая друг друга, гости плотнее становились у стены, на ступеньках, на веранде. Впереди – дети, а в первом ряду молодые парни присаживались на колени или ложились на траву; в общем, все делалось как всегда при таком групповом фотографировании.
– Старшина! – крикнула Маруся. – Идите сюда поближе, вы здесь мой отец.
– Хорошо, дочка, – прихрамывая, подошел поближе усатый старшина. – Вот, после войны хромым остался.
– На снимке не будет заметно, – ободрил его Янек.
Григорий, держа за руку Лидку, старался втиснуться в самую середину группы.
– Ты куда? – придержал его Кос.
– Неженатые – в сторону, – заворчал Густлик.
– Да я чтобы два раза не фотографироваться! – объяснил Саакашвили.
– Завтра свадьба.
– Чтоб у моей машины камера лопнула! – крикнул лежащий у их ног Вихура. – Чья свадьба?
– Наша, – ответила ему Лидка и показала кончим языка.
– И-и-и! – запищали от радости сестры-близнецы, одна из которых уже была Юзека Шавелло, а другая – Вихуры.
– Вот видишь, Юзек, какой конфуз, – сказал Константин, – а мы только две люльки в подарок привезли.
– Внимание, снимаю! – крикнул фотограф.
Он снял крышку с объектива, сделал ею магическое движение и возвратил на место.
– Уже? – спросил кто-то сбоку.
– Погодите, еще раз.
Он сменил кассету, накрыл голову черным платком и, подняв штатив, сделал несколько шагов вперед.
– Минуточку.
Это был как раз тот второй снимок, на котором вышли Густлик с Гоноратой, Янек с Марусей и Григорий с Лидкой, внизу – лежавшие на траве Томаш и Вихура, а посередине – веселый Шарик.
