Четыре танкиста и собака - [291]

Саакашвили и Вихура тем временем подошли к металлическим, покрашенным масляной краской воротам – их несколько зеленело в стене форта. Скрипнули петли тяжелых створок. Внутри танкисты увидели сотни, а может, тысячи наставленных под самый потолок ящиков с тротилом.

Саакашвили протиснулся по узкому проходу в середину, посветил фонариком. За первым казематом находились второй и третий склады, также набитые взрывчаткой до самого верха. Григорию стало страшно, он вернулся и, учащенно дыша, сказал Вихуре:

– Там еще раз в сто больше, чем здесь…

– Что ты волнуешься? – перебил его Вихура. – На нас с тобой по четверть кило – и то много. Тысяча или сто тысяч тонн здесь, это все равно.

– Ищи, Шарик, – подталкивал Янек овчарку.

Собака обежала склад, обнюхав ящики, и вернулась.

– Не было здесь этой сволочи? Не было?

Шарик пролаял, что должно было означать, что нет, не уловил он запаха, шедшего от немецкой пилотки.

– Ты думаешь, что сам майор закладывал детонатор? – спросил Вихура.

– Он себе руку повредил. Думаю, что когда устанавливал взрыватель.

– А если нет? Он мог иметь помощников. Одни простыни вывесили, но были и такие, которые собственной головы, набитой Гитлером бешенством и злобой, не жалели.

– Не морочь голову. Нужно было остаться.

– Тут сто таких складов, как этот, – заговорил Григорий.

– Тебе бы пришлось обследовать каждый за пятнадцать секунд, чтобы найти взрыватель, и осталось бы две минуты на разминирование.

– Янек! – крикнул Павлов, который до этого не отходил от танка, а внимательно изучал двор форта.

– Я! – Кос подбежал вместе с Шариком.

– Немцы любят порядок и запасы…

– Да. По-ихнему орднунг и форрэтэ… – подтвердил Кос.

– Думаешь, весной они готовили топливо на зиму?

Саакашвили раздавил большой кусок кокса, и он резко треснул под ногой.

– Нет. Тем более под конец войны. Понимаю, – сказал Янек.

Он сделал несколько шагов, глядя под ноги – повсюду куски кокса размерами с грецкий орех, но перед низкими металлическими дверками их было больше, чем где-либо.

– Закрыты.

– Погоди. – Вихура подошел и плечом отодвинул командира.

Говорить было некогда, поэтому, ни о чем не спрашивая, он достал из-за голенища тонкую ножовку и ловко начал перепиливать скобу.

– Хорошую сталь они пускали на танки, – заметил он, через минуту открывая дверки. – А это черт знает что.

– Стоп, – остановил Павлов Янека. – Теперь сапер вперед.

Светя фонариками, они один за другим пошли вниз. Под ногами хрустели кусочки кокса. Сразу за первой площадкой на ступеньке лежал пистолет, покрытый пылью и паутиной, но с первого же взгляда можно было заметить, что это оружие бельгийского производства, с массивной рукояткой, вмещающей магазин с шестнадцатью патронами.

– Чур, мой, – сказал Вихура и, наклонившись, выдвинулся вперед.

Григорий, который шел последним, оказался, однако, более быстрым: он успел схватить Франека за руку и завернуть ее ему за спину.

– Ты чего? Пусти…

– Вири! – крикнул Григорий по-грузински.

– Что «вири»?

– По-польски значит «осел», – пояснил Саакашвили. – У тебя что, пальцы лишние?

– За угол! – приказал Павлов.

Когда танкисты отошли, сапер встал на колени и, слегка насвистывая, накинул петлю из тонкого шнурка на ствол. Потом из-за изгиба стены дернул шнур, и на ступеньках загремел короткий взрыв.

Капитан поднял отброшенный взрывом пистолет, осмотрел его и подал Вихуре. Капрал непроизвольно отдернул руку.

– Бери. Теперь не страшно. Кажется, не поврежден.

Они спустились по лестнице еще на одну площадку, откуда узкий подземный коридор разветвлялся в нескольких направлениях. Глиняный пол был чисто выметен, и кокса нигде не было видно.

– Куда же теперь? – спросил Павлов.

Янек еще раз дал собаке понюхать пилотку и приказал:

– Ищи.

Шарик снова втянул в ноздри неприятный ему запах немецкого сукна. Он по очереди обошел все коридоры и вернулся. Встряхнул головой, тихонько замахал хвостом – нет.

– Должен быть, песик, – убеждал его Янек, присев около собаки. – Ищи.

Овчарка опять начала сосредоточенно искать. Входила на несколько шагов в коридор, возвращалась, затем шла в следующий.

Павлов посмотрел на часы.

– Сколько? – спросил Кос.

– Восемнадцать.

По одному из коридоров в полутора метрах от земли вдоль стены проходили деревянные перила с вмятинами; возможно, это остались следы от прикладов винтовок. Шарик задержался, потянул носом поток воздуха, прыгнул лапами на стену и, обнюхивая, заскулил. Он отбежал в глубь коридора, еще раз вскарабкался и радостно, удовлетворенно залаял.

– Нашел, – подтвердил Кос и приказал овчарке: – Веди.

Они побежали за собакой, Павлов догнал их. Под низким сводом раздавался топот ног, скользили лучи фонариков по стенам. Внезапно овчарка прыгнула, преодолев какое-то препятствие.

– Стоп, – приказал Павлов. – Прикажи ему, пусть остановится.

– Шарик! – крикнул Кос. – На месте!

В метре перед ними легонько дрожала паутина тонких проводов, которые Шарик зацепил, когда прыгнул.

– Сам я не справлюсь, – заявил капитан. – Ни одна из этих четырех струн не должна изменить натяжения.

– Ясно, – ответил за всех Вихура.

Все трое осторожно придвинулись к паутине, и каждый по-своему взял провод в пальцы: Вихура оперся рукой о колено, Саакашвили – о сапог, Кос лег и ухватился за две металлические нити, проходившие прямо у земли.