Четыре фрейлины двора Людовика XIV - [69]
Послушайте несколько точных и ярких отзывов, и вы будете иметь понятие об этом обществе и об этой толпе распростертой у ног Людовика XIV.
Маркиза Буссак, осужденная медицинским Факультетом Монпелье умереть с осенними листьями, выносит двести миль пути и выздоравливает. Тем, которые удивлялись её выздоровлению, видя её одной из самых неутомимых на гуляниях и танцах во время празднеств, она говорила:
– Вы хотите знать мой секрет? Извольте! Развлечение – вот единственное лекарство для женщин.
Виконтеса Имекур, немного покинутая, хотя красивая, употребила то же лекарство, чтобы отогнать монотонную боль в спине, вечное качество дам прихода в Шампанъи.
Очаровательная, обожаемая вдова, г-жа де-Сувре, прозванная Артемизой, потому что её считали неутешной, едва кончила траур; она сократила даже его немного, прилетела к двору, и нашла там утешителя и второго мужа.
Далее ещё интересный случай: баронесса де-Асторг покидает свой замок Кардильяк. В один прекрасный день она приезжает в Версаль с толпой нимф, красивых, о! но когда они все разим появились, это было ослепительно. Это были её пять дочерей: Маргарита, Луиза, Изабо, Франсуаза и Сюзанна. Во время их представления, король так приятно улыбался, что герцогиня де-Фонтанж побледнела.
Она была ревнива, бедное дитя, и её хорошие друзья, её завистницы, не переставали ей говорить об непостоянстве монарха. Она видела теперь соперницу во всякой молоденькой женщине, на которой он хоть на минуту останавливал свой взгляд.
Барон Асторг, отец этих красавиц, был просто камер-юнкером; он, может быть, хотел оставить семейство около себя и воспользоваться хорошими склонностями принца!
Графиня Монбаль, которая, казалось, умирала, вследствие платонических приключений, велела принести себя на носилках из Бокажа, чтобы не умереть, не повидав ещё раз великолепия великого царствования. Но, о чудо! глаза её разгораются, цвет лица оживляется и она больше не желает ни умирать, ни вздыхать единственно об луне напротив.
Маркиза де-Плер приехала тоже, в сопровождении племянницы, такой же красивой как она, подученная мужем, который был уверен, что они будут хорошо замечены монархом-знатоком, чтобы выхлопотать ему место камер-юнкера или новую команду по военному хозяйству, что вытащило бы его из губернии Сезан, где он тщетно ожидал, что о нём вспомнят.
Г-жа Мизон, которую поэты идиллии сравнивали с утренней звездой, берет кавалером своего двоюродного брата г-на де-Каданжа и устроила так, чтоб её тетка г-жа Гриньон, оставалась дома, что сделало ей путешествие гораздо независимее.
Муза Лангедока, новая Клемента-Изор, президентша Кателана, прекратила ученые турниры игр в честь Флоры, чтоб принести верноподданический долг монарху, бывшему в восторге от возможности лично услышать прославление ему хвалы самой вдохновенной музой поэтического Лангедока.
Это было сражение безумных туалетов. Ювелиров не доставало для продажи бриллиантов, их не успевали возобновлять.
Торговцы модными одеждами каждое утро, вместе с позументщиками и купцами шелковых материй, придумывали несравненные и монументальные туалеты.
Ничего не стоило, ничего не задерживало найти денег, это было общее помешательство.
Продавали ферму, занимали вдвое, закладывали, отдавали серебряную столовую посуду под залог давали в задаток наследственные имения, входили весело в долг на года, для того только чтоб на несколько часов представиться перед королем.
Хроникёр монарха, по чистосердечной наивности, перечисляя его сумасбродства и его тщеславие, признается, что они были истинным мучением для дворянства, «но, прибавляет он, ему оставались хорошие воспоминания, и очарование трона увеличилось».
Всякий со страшным нетерпением ожидал 30-ое число июня, казалось, что оно никогда не наступит. Две недели, прошедшие до него, казались бесконечными, хотя для препровождения времени придумали продолжить празднество свадьбы дофина.
Праздность – дьявольская вещь, женщины предавались любовным утехам, с страшной беспечностью оставляя свои будуары, чтобы идти покаяться на исповеди; это было двойное развлечение.
Жизнь мужчин была ещё хуже. Они играли в боссет, пили, занимали, держали пари, искали приключений, они дрались бы, чтобы убить время, если б не разительный пример, данный королем, страшным врагом дуэлей, в лице маркиза Эспиншаля, осужденного к отсечению головы, за поединок четырех против четырех.
Король один не выказывал нетерпения; он имел очень приятное времяпрепровождение с Марией Фонтанж, которую он ласково называл своей розой всех сезонов и с г-жой Ментенон, которую начали называть Madame de-Maintmont.
Искусная женщина вела скрытно свою интригу для падения маркизы Монтеспан и против новой фаворитки, о которой она говорила одному из своих интимных друзей, говорившему ей о чувствах короля:
– Оставьте, оставьте это. Это непрочная фантазия, вероятно, это будет последняя его любовная история. Надо поторопить развязку; может быть, я завладею своим героем больше, чем он мной.
И она прибавила этим тоном, выражавшем великие предположения, твердо решенные:
– Кто знает, если с помощью религии, я не сделаюсь более чем фавориткой? Тогда увидят какое употребление я сделаю из своей власти, и если я не заслуживаю больше, чем мантию герцогиню?..
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.