Четыре дня в начале года тигра - [6]
Таков диапазон подлинного мастера слова Никомедеса Хоакина: от репортера до философа, от тонкого знатока петушиных боен (чувствуется, человека в этом отношении небезгрешного) до своеобразного богослова. И раз уж нет возможности побывать на Филиппинах, то лучший способ узнать их — через рассказы Ника Хоакина о своей стране. А если есть, то через них же подготовиться к встрече с нею.
И. В. Подберезский
ЧЕТЫРЕ ДНЯ
В НАЧАЛЕ ГОДА ТИГРА
Сцены из апокалипсиса
народного гнева
Художественно-публицистическая
хроника
Quijano de Manila
The Quartet of the Tiger Moon
Scenes from
the People-Power Apocalypse
Book Stop, Inc. 1986
Перевод
И. В. ПОДБЕРЕЗСКОГО
© 1986, by Nick Joaquin and Book Stop, Inc.
В 1986 году начало китайского Нового года выпало на 9 февраля, когда молодая луна весны возвестила приход года Тигра. Китайцы говорят, что в астрологии тигр означает восстание, мятеж, перемену. Четыре дня длились события на Филиппинах, приведшие к падению диктатуры Маркоса, и произошли они в первое полнолуние года Тигра.
Часть первая
СУББОТА, 22 ФЕВРАЛЯ 1986 ГОДА
1
Занимался прохладный день, воздух бодрил, и маниленьос[1] ворчали: кажется, возвращается рождественская погода. Ночи стояли чуть ли не белые, освещенные первой полной луной года Тигра. В то субботнее утро и наш дух был бодр как никогда.
«Бойкот» — слышалось всюду.
Кори Акино, объявив кампанию гражданского неповиновения, призвала к бойкоту товаров, выпускаемых на предприятиях близких к Маркосу людей, и пом числе — к огорчению мужчин — продукции корпорации «Сан Мигель». Многие филиппинцы стонали: Я готов сложить голову в борьбе за свободу — но как отказаться от пива «Сан Мигель»?» Когда Кори докладывали, что все больше и больше филиппинцев идут за ней, она вздыхала: «Но зато я не могу убедить их отказаться от пива!»
Тем не менее все говорили, что акции «Сан Мигель» падают, что достается и промаркосовской прессе. У каждого была про запас история о знакомом мальчишке-газетчике, который не мог продать более двух или трех экземпляров «Буллетин» на улице, где обычно покупали не менее дюжины. То были первые, пока еще слабые проявления народного гнева. Тигр готовился прыгнуть.
А в мире поклонников искусства огорчение вызвало предложение бойкотировать фильмы с Норой Аунор и Ронни По, поскольку эта парочка вела кампанию в пользу Маркоса и Толентино. Ведь именно Ронни поднял руки господ Маркоса и Толентино на митинге в Тондо, а Нора исполнила слащавую песенку о том, что другого героя на встречах ДНО[2]и не надо. Вот почему все митинги ЮНИДО[3] начинались с такого издевательского объявления: «Сначала неприятные новости: Нора Аунор и Фернандо По-младший в программе не участвуют. А теперь приятные: они нам и не нужны!» Эти слова всегда вызывали хохот и гром аплодисментов.
Самый серьезный бойкот затеял дипломатический корпус. Ходили слухи, что на церемонии введения в должность мистера Маркоса не будет представлено ни одно посольство; и уж совершенно точно, что ни одно из них не подумало поздравить его с победой на президентских выборах 7 февраля. Точнее, никто, за исключением русского посла, который, однако, взял на себя труд объяснить, как это все получилось. Он наносил визит вежливости мистеру Маркосу, и когда последний упомянул, что его только что провозгласили победителем на выборах президента, русский посол был вынужден принести поздравления. Но посол дал ясно понять, что и он не будет присутствовать на церемонии введения в должность из-за открытия парламентской сессии в Москве. Другие государства подкрепили бойкот отзывом своих представителей.
Многие злорадствовали и хихикали в ладошку: Ферди с Имельдой получили вселенский щелчок по носу — мир демонстративно отказывался принимать на веру утверждение о том, будто последние президентские выборы на Филиппинах были справедливыми и Маркос выиграл. Дипломаты предпочитали наносить визиты Кори.
Обозреватель «Буллетин» Бенедикто Давид писал:
Кажется, впервые в истории президентских выборов на Филиппинах на объявленных победителей не изливается поток поздравлений от правительств, поддерживающих дипломатические отношения с нашей страной. Похоже, вместо этого послы впервые сплотились вокруг «проигравшего кандидата». Все это показывает, что многие правительства не верят, что воля филиппинского народа была отражена в результатах выборов, объявленных Законодательным Собранием. Да и нашу страну разъедает неуверенность. К примеру, впервые люди не знают, кто у нас начальник штаба вооруженных сил. Отставка генерала Вера и ее принятие в сущности являются предвестником отставки самого Маркоса. При такой неразберихе трудно разобраться в чем бы то ни было — и это на руку некоторым людям из окружения президента. Они из неразберихи извлекают выгоду.
Мистер Маркос отправил генерала Фабиана Вера и отставку после выборов, а тут вдруг Вер заявляет, что он все еще занимает свой пост. Этот парадокс не мог не раздражать министра обороны Хуана Понсе Энриле, а также предполагаемого преемника Вера на посту начальника штаба генерал-лейтенанта Фиделя («Эдди») Рамоса. Никто не верил, что Рамос вот-вот заменит Вера, — по крайней мере, пока Вер продолжал продвигать своих людей на ключевые посты в армии, не ставя в известность ни Энриле, ни Рамоса. Вер не хотел, чтобы вооруженные силы оказались под контролем молодых офицеров, вовлеченных в движение протеста, называемое РАМ (Движение за реформу армии) и вдохновляемое, как предполагали, министром обороны Энриле.
