Четвертый разворот - [14]
Он на минуту представил Ингу, ожидающую первой весточки с борта самолета. Только на минуту, не больше, но за это время перед ним промелькнула картина, какую он не хотел бы увидеть наяву. Инга мечется взад-вперед по длинному коридору, прислушивается к легкому скрипу каждой открывающейся двери и, заломив руки, спешит навстречу диспетчеру, который, избегая ее взгляда, проходит мимо. Диспетчер еще ничего не знает, а ей кажется, что он и избегает ее взгляда только потому, что уже знает все. Ей закричать бы, заголосить, а она, прислонившись к стене, начнет облизывать пересохшие губы и будет молчать, словно раздавленная несчастьем… Потом опять будет метаться и ждать, ждать и метаться…
«Нет, она действительно сойдет с ума, — подумал Алеша. — Ее нельзя оставлять одну… Но никто ведь не разрешит взять ее в самолет, что совершенно исключено».
Так что же делать?..
— Ты не полетишь, — твердо сказал Луганов. — Ты не должна лететь. Ведь может случиться, что Роман все-таки прилетит, а как же тогда? Кто встретит Ольгу? Ей ведь надо будет рассказать, почему меня здесь нет, да и Роман станет нервничать, не найдя тебя на аэродроме… Нет-нет, Инга, ты должна остаться.
— Хорошо, я останусь, — согласилась Инга. — Я буду встречать Романа и Ольгу.
Она даже просветлела, уцепившись за эту мысль: Роман ведь действительно может неожиданно вернуться. Роман — это не какой-то зеленый пилотяжка, он бывал и не в таких переплетах. Роман — это Роман»
Чем ближе они подлетали к перевалу, тем сильнее Алешу охватывала тревога. Он гнал ее прочь, он не хотел поддаваться чувству, которое сломило бы его волю, но ему трудно было бороться с собой, и он все чаще ловил себя на том, что начинает испытывать ощущение, похожее на страх перед чем-то неотвратимым. «Откуда это? — спрашивал он себя. — Предчувствие? Или просто взвинченные нервы? А может быть, и то и другое?»
Он сидел в кабине между командиром отряда и летчиком, а штурман устроился чуть позади, прислонясь к перегородке. Механик Романа, который упросил командира взять его с собой, стоял за кабиной, грызя мундштук без сигареты. Он все время молчал и, даже когда командир обращался к нему с каким-нибудь вопросом, отвечал не сразу, будто смысл этого вопроса доходил до него с большим опозданием. Он, наверное, ни о чем другом, кроме своего самолета, не вернувшегося вовремя на аэродром, думать не мог. «Парень совсем обалдел», — сказал командир Луганову.
Они вышли к перевалу прямо у Седла — так летчики называли что-то похожее на коридор между двумя скалами, возвышавшимися над цепью каменных глыб и холмов Уральского хребта. Все, кто летал на легких самолетах, хорошо знали это место, потому что оно позволяло набирать высоту на добрых триста метров меньше той, которая требовалась для перелета через горы. А триста метров высоты, когда почти над самым хребтом лежат тяжелые облака — это совсем не мало…
Недавно пролетевшая над перевалом пурга забила снегом ущелья, засыпала оголенные холодными ветрами черные валуны, и теперь вся цепь гор казалась похожей на холмистое плато с пологими склонами. Только в глубоких провалах, над которыми нависли уродливые скалы, темнели нагроможденные друг на друга огромные камни. И именно в эти провалы, чем-то напоминающие дантов ад, вглядывался Алеша. Он и боялся туда смотреть, и в то же время не мог оторвать от них взгляда. Почему-то казалось, что если катастрофа случилась, то только там, внизу, в одной из этих страшных пропастей, и больше нигде. Может быть, так казалось потому, что обманчивый вид белого плато, лежащего под самолетам, внушал какое-то доверие и невольно наводил на мысль: если бы возникла необходимость сесть, это не трудно было бы сделать и вот тут, между вот этими валунами, и вот там, на пологом подъеме к Седлу, и дальше, где кончается спуск в ущелье…
Алеша, конечно, понимал, что все это бред, нигде здесь посадить машину нельзя, но отрешиться от мысли, что искать Романа надо только на дне какой-либо пропасти, он не мог. К тому же он видел, что хотя и командир, и штурман, и механик, продолжающий с отчаянием грызть свой мундштук, и посматривают на каждый клочок заснеженных гор, все же и они главным образом вглядываются в темные провалы.
— Делай вираж вокруг Седла, — сказал командир летчику. — С радиусом километров десять. Потом будем увеличивать.
По мере того как они все дальше и дальше удалялись от Седла и ничего не обнаруживали, в каждом из них появлялась надежда. Они еще не решались высказывать ее вслух, но это было видно по тому, что нервное напряжение, царившее до сих пор в самолете, заметно спало. Правда, они все продолжали угрюмо молчать и со стороны могло показаться, будто ничего в их настроении не изменилось. Механик все так же грыз свой мундштук, Луганов по-прежнему до боли в глазах вглядывался в каждую темнеющую под самолетом точку, лицо командира выражало такую же тревогу. И все же какая-то невидимая черта между отчаянием и надеждой была перейдена. Вот командир мельком взглянул на Алешу, тот перехватил его взгляд, и в глазах того и другого пробежало что-то похожее на улыбку. Они словно хотели сказать друг другу: «Видишь, их тут нет. Значит, Роману удалось уйти от перевала и он благополучно сел на каком-нибудь пятачке… Ты согласен? Не пройдет и часа, как мы его увидим где-нибудь под горушкой, это уж точно…»
Сказки известного донского писателя созданы по мотивам старинных казачьих преданий и легенд. В них выражены свободолюбивый, героический дух народа, стремление к добру и справедливости.Сказки выходят пятым изданием.Адресованы детям младшего возраста.
В романе показаны дороги трех друзей детства и тех людей, с которыми их связала жизнь. Автор повествует о судьбах этих юношей, ставших накануне войны летчиками. Немало страниц романа посвящено их военным будням.Роман раскрывает разные человеческие характеры, в нем живут люди со своим пониманием долга, своими взглядами и убеждениями.
Новый военный роман писателя Петра Лебеденко «Холодный туман» — это пережитое им в суровые годы Отечественной войны, которую он прошел летчиком. Жизнь на земле и в небе, полная тревог, смертельных схваток, надежд, отчаяния, предстает перед читателем. Но главное в романе — судьба человека в тяжелых испытаниях. И как спасательный луч в море страданий — любовь…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман ростовского писателя Петра Лебеденко посвящен жизни шахтеров. В нем показаны люди разных поколений. В центре произведения — взаимоотношения двух друзей: Павла Селянина и Кирилла Каширова, пришедших работать на одну шахту, но оказавшихся на противоположных жизненных позициях.
В романе рассказывается о событиях в Испании в 1936–1939 гг., о героической борьбе испанского народа, поднявшегося на защиту своей Республики.Разные пути и обстоятельства приводят в Испанию героев романа — советских летчиков Андрея Денисова и Павла Дубровина, французов Арно Шарвена и Гильома Боньяра, мексиканца Хуана Морадо… Но всех их объединяет ненависть к фашизму, стремление к свободе и миру на земле.
В основу произведений (сказы, легенды, поэмы, сказки) легли поэтические предания, бытующие на Южном Урале. Интерес поэтессы к фольклору вызван горячей, патриотической любовью к родному уральскому краю, его истории, природе. «Партизанская быль», «Сказание о незакатной заре», поэма «Трубач с Магнит-горы» и цикл стихов, основанные на современном материале, показывают преемственность героев легендарного прошлого и поколений людей, строящих социалистическое общество. Сборник адресован юношеству.
«Голодная степь» — роман о рабочем классе, о дружбе людей разных национальностей. Время действия романа — начало пятидесятых годов, место действия — Ленинград и Голодная степь в Узбекистане. Туда, на строящийся хлопкозавод, приезжают ленинградские рабочие-монтажники, чтобы собрать дизели и генераторы, пустить дизель-электрическую станцию. Большое место в романе занимают нравственные проблемы. Герои молоды, они любят, ревнуют, размышляют о жизни, о своем месте в ней.
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
Книга Ирины Гуро посвящена Москве и москвичам. В центре романа — судьба кадрового военного Дробитько, который по болезни вынужден оставить армию, но вновь находит себя в непривычной гражданской жизни, работая в коллективе людей, создающих красоту родного города, украшая его садами и парками. Случай сталкивает Дробитько с Лавровским, человеком, прошедшим сложный жизненный путь. Долгие годы провел он в эмиграции, но под конец жизни обрел родину. Писательница рассказывает о тех непростых обстоятельствах, в которых сложились характеры ее героев.
Повести, вошедшие в новую книгу писателя, посвящены нашей современности. Одна из них остро рассматривает проблемы семьи. Другая рассказывает о профессиональной нечистоплотности врача, терпящего по этой причине нравственный крах. Повесть «Воин» — о том, как нелегко приходится человеку, которому до всего есть дело. Повесть «Порог» — о мужественном уходе из жизни человека, достойно ее прожившего.