Четвертое сокровище - [13]
— Мам, ты уверена, что сможешь пойти на работу?
— Роберт-сан сделает мне рэйки[17].
Ханако привязалась к Роберту — бойфренду Тины. Все, за исключением ее матери, звали его «Мистер Роберт» — именно так называли его студенты, когда он преподавал английский в Японии. Он свободно говорил по-японски, намного лучше Тины, писал как каной — двумя видами японской слоговой азбуки, так и кандзи — более сложными и изысканными иероглифами, произошедшими от китайских знаков[18]. Тина могла читать лишь кану и знала некоторое количество иероглифов, но написать могла лишь несколько десятков. Кроме каллиграфии сёдо, Мистер Роберт был специалистом по рэйки, айкидо, игре на тайко[19], проведению тядо[20], кэндо[21] и дзэнской медитации. Он профессионально готовил суси, а тэмпуру мог сделать не хуже шеф-повара «Тэмпура-Хауса». Он различал на вкус многие сорта сакэ и знал наизусть более сотни японских стихов. В университете он изучал японскую литературу и философию и прожил пять лет в Японии. Роберт и Тина познакомились, когда он заканчивал свою магистерскую диссертацию по японистике в Калифорнийском университете Сан-Диего.
— А рэйки действительно помогает?
Ханако кивнула и, поморщившись от боли, потянулась к ногам.
— Что такое?
— Ничего, — ответила Ханако, улыбнувшись дочери для убедительности. — Со мной все нормально.
— Ты давно ходила к врачу?
Ханако кивнула:
— На прошлой неделе. Он сказал, что у меня все нормально.
Тина сомневалась, что мать ходила — врачи стоят денег. А если действительно была у врача, вряд ли он сказал что у нее «все нормально». Хотя боли в последнее врем усилились, она не жаловалась, но было заметно, что былая живость из нее ушла.
— Мам, тебе не нужно больше волноваться о расходах на мое образование. Я получаю стипендию, я же тебе говорила. И у меня лаборантская субсидия[22]. Мне больше не нужны деньги.
Тина фактически никогда не нуждалась в материнских деньгах на учебу. Стипендия практически полностью покрывала плату за обучение в Калифорнийском университете Сан-Диего, а месячной зарплаты, которую она получала, совмещая учебу с работой, хватало на жизнь.
В дверь позвонили. Тина прошла по коридору и нажала кнопку, открывающую входную дверь в здание. Затем вернулась в гостиную; мать уже встала и принялась наводить порядок в комнате, которая и без того смотрелась идеально.
Тина подняла рюкзак и перенесла в прихожую. Тут в дверь постучали, и она открыла. При виде ее Мистер Роберт слегка удивился:
— Тина, я думал ты на занятиях.
— Я была там утром. Вечером будет прием для новых студентов. Поэтому решила вот проведать маму, а не слоняться по Беркли всю вторую половину дня.
Она сказала, что мама в гостиной, и сама пошла за ним по коридору. Волосы у Мистера Роберта были не очень длинные, но на хвост сзади хватало. Тине он не нравился, хотя вслух она по этому поводу не высказывалась.
— Как учеба? — спросил Мистер Роберт.
— Прекрасно, — ответила Тина. — Там будет весело. — Ей не хотелось вдаваться в подробности вступительного теста профессора Аламо: Мистер Роберт наверняка найдет, что сказать по этому поводу.
— Это хорошо, — ответил он. Войдя в гостиную, Мистер Роберт обратился к Ханако: — Коннити-ва, о-гэнки дэс ка?[23]
Ханако сидела на тахте.
— Гэнки, Роберт-сан.
— Она говорит, что ей намного лучше, — вмешалась Тина, — но я не уверена, что ей следует идти на работу. Опять будет весь вечер на ногах. Для нее это пытка.
— У меня все нормально, Ха-тян, — сказала Ханако. — И мне нравится ходить на работу. Что мне делать дома? Нечего.
— Хорошо, хорошо, — ответила Тина. — Может, ты и права.
Мистер Роберт присел на корточки напротив Ханако:
— И рэйки поможет, правда?
Ханако украдкой глянула на дочь, прежде чем ответить:
— Да, конечно.
Мистер Роберт расстелил на полу одеяло. Ханако легла лицом вниз. Встав на колени над ее ногами, Мистер Роберт медленно надавил на точку под коленом тупым большим пальцем с коротко подстриженным ногтем. Заметив, что Ханако поморщилась, Тина спросила:
— Мам, ты уверена, что это тебе на пользу?
Мистер Роберт ответил за нее:
— Конечно. Я снова наполняю ее энергией «ки»[24]. Как это может быть плохо?
— Со мной все в порядке, — уверила Ханако.
— Сосредоточьтесь на принятии моей энергии «ки», — сказал Мистер Роберт Ханако. Та глубоко вздохнула и сделала медленный выдох. — Я всего лишь помогаю ее телу, — тихонько сказал Тине Мистер Роберт, — использовать «ки» для лечения его же самого.
Тина хотела поспорить с Мистером Робертом: никаких научных доказательств существования мистической энергии «ки» не найдено. Кроме того, ни в западной, ни в восточной медицине пока нет способа лечения рассеянного склероза. Но не хотелось спорить при матери.
— Мне нужно успеть на прием в Беркли. Мам, тебе чем-нибудь помочь, перед тем как я уйду?
— Нет, спасибо, мне ничего не нужно, — ответила Ханако. Ее голос едва прорывался сквозь одеяло.
Интерлюдия
Первое занятие
Ноябрь 1975 года
Киото, Япония
Такси высадило Ханако около мастерской сэнсэя школы Дайдзэн в двадцать пять минут второго. Машин практически не было. Полуторачасовое занятие должно было закончиться в три: она возьмет такси до вокзала, успеет на поезд и окажется дома до возвращения Тэцуо.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).