Четверо Благочестивых. По обе стороны закона - [14]

— Ничего.

— А после?

— Наши художественные репродукции.

— А после? — повторил Пуаккар.

— Есть дело в Голландии, а именно, Херман ван дер Биль, но там ничего сложного. Предупреждать его надобности нет.

Пуаккар посерьезнел.

— Я рад, что вы заговорили о ван дер Биле, за него давно уже надо было взяться… Через Хук ван Холланд или через Флиссинген?[22]

— Если будет время, через Хук, конечно.

— А Тери?

— Я о нем позабочусь, — легкомысленно произнес Гонзалес. — Мы с ним поедем по суше, в Херес… Там, где девушка, — улыбнувшись, добавил он.

Объект их разговора докурил десятую сигарету и, тяжело вздохнув, выпрямился.

— Забыл вам сказать, — продолжал Леон. — Сегодня, когда мы выходили на прогулку, Тери очень заинтересовался объявлениями, которые висят на каждом углу. Ему очень хотелось знать, почему их читает так много людей. Пришлось ему солгать… А я терпеть не могу ложь, — Гонзалес говорил совершенно искренне. — Я наплел ему что-то о скачках или о лотерее, и он, кажется, поверил.

Тери понял, что говорят о нем, несмотря на то что его имя произносилось на английский манер, и стал прислушиваться.

— Мы оставим вас развлекать нашего друга, — встав, произнес Манфред. — Нам с Пуаккаром нужно провести несколько экспериментов.

Двое вышли из комнаты, прошли по узкому коридору и задержались у небольшой двери в самом конце. Большая дверь с правой стороны, закрытая на задвижку и висячий замок, вела в студию. Вытащив из кармана небольшой ключ, Манфред отпер дверь, вошел и щелкнул выключателем, озарив комнату тусклым светом запыленной электрической лампочки. Было заметно, что здесь недавно пытались навести порядок. С двух полок был убран мусор, и теперь на них стояли ряды маленьких ярких бутылочек, с номером на каждой. На зеленом сукне грубого стола в беспорядке громоздились всевозможные мензурки, пробирки, конденсаторы, химические весы и две странного вида стеклянные машины, похожие на газогенераторы.

Пуаккар придвинул к столу стул и осторожно поднял металлическую чашку, которая стояла в миске с водой. Манфред, смотревший через его плечо, сказал что-то насчет густоты жидкости, наполовину заполнявшей этот сосуд, и Пуаккар слегка кивнул, будто услышав комплимент.

— Да, — произнес он довольным голосом, — полный успех, формула оказалась абсолютно правильной. Скоро она нам пригодится.

Он поставил чашку обратно в миску, потом сунул руку под стол и достал из ведра пригоршню ледяной крошки, которую аккуратно высыпал вокруг резервуара.

— Я называю это multum in parvo[23] взрывчатки, — сказал он, снял с полки пузырек, согнутым мизинцем открыл пробку и капнул пару капель беловатой жидкости в металлическую чашку. — Это нейтрализует элементы, — сказал Пуаккар и вздохнул с облегчением. — Я человек не нервный, но только сейчас за последние два дня почувствовал себя спокойно.

— Запах просто жуткий, — пожаловался Манфред, закрывая платком нос.

Над чашкой поднялся легкий дымок.

— А я на такие мелочи никогда не обращаю внимания, — сказал Пуаккар, опуская тонкий стеклянный стержень в смесь. Потом он вытащил стержень и посмотрел, как с его конца стекают красноватые капли. — Прекрасно, — промолвил он.

— И теперь это не взорвется? — спросил Манфред.

— Теперь это не опаснее чашки шоколада.

Пуаккар вытер стеклянный стержень тряпочкой, поставил пузырек на место и повернулся к товарищу.

— Что теперь? — спросил он.

Манфред ничего не ответил. Он отпер старый сейф, стоявший в углу комнаты, извлек из него полированную деревянную шкатулку, открыл и показал Пуаккару ее содержимое.

— Если Тери действительно так хорош, как он говорит, вот то, что приведет сэра Филиппа Рамона к смерти, — сказал он. — На эту приманку он непременно клюнет.

— Весьма изобретательно, — коротко прокомментировал Пуаккар и добавил: — А Тери осознает, какой шум поднялся?

Прежде чем ответить, Манфред закрыл шкатулку и вернул ее в сейф.

— Понимает ли Тери, что он — четвертый из «Благочестивых»? — уточнил он и, подумав, сказал: — Думаю, что нет. Тысяча фунтов — это примерно тридцать три тысячи песет, к тому же обещано помилование… Но девушка в Хересе…

У Смита, репортера, появилась блестящая идея, и он поспешил поделиться ею со своим начальником.

— Неплохо, — похвалил его редактор, что означало: идея действительно стоящая. — Совсем неплохо.

— Мне просто пришло в голову, — скромно сказал довольный репортер, — что кто-то из четверки может быть иностранцем и не понимать ни слова по-английски.

— Верно, — согласился редактор. — Спасибо за предложение. Сегодня же этим займусь.

Итогом этого разговора было то, что на следующее утро «Мегафон» появилась с полицейским объявлением на французском, итальянском, немецком и… испанском.

Глава V Чрезвычайное происшествие в «Мегафоне»

Возвращаясь с обеда, редактор «Мегафона» встретил на лестнице издателя. Мысли моложавого на вид издателя были заняты новым проектом (а редакция «Мегафона» это место, где каждый день рождаются новые проекты), но он отвлекся и поинтересовался «Четырьмя благочестивыми».

— Шумиха продолжается, — ответил ему редактор. — Люди только и говорят, что о предстоящем обсуждении законопроекта, а власти делают все возможное, чтобы защитить Рамона от покушения.