Честь дороже славы - [75]
– Клянусь, что никогда не нарушу «Уорк Хабзэ»!
– Я надеюсь на тебя, – подтвердил князь, строго сведя брови. – В скором времени на общий совет съедутся кабардинские владетели. Я возьму тебя в охрану. А пока не теряй времени. Занимайся, чем пристало уорку. Хорошо устроить скачки! У меня есть арабский конь. Но я стар, чтобы соперничать. На него сядет конюшенный. А ты – на своего жеребца, он мне понравился. Думаю, зрителей соберется немало. Покажи себя!
И Батоко, обуреваемый желанием порадовать князя, доказал свое мастерство наездника, первым придя в трудном заезде по скользкой каменистой дороге…
На исходе марта в крепости старшего князя Кабарды Джанхота Татарханова был объявлен общенародный совет. Алихан, зная, что пути туда не менее трех часов, выехал чуть свет, когда по ущельям еще клубился туман. Было зябко. Гривы лошадей лоснились от влаги. Князя сопровождали его младший сын Мурза, Батоко и еще дюжина самых опытных воинов. Чтобы не привлечь внимания лихих людей громким перебором копыт, ехали шагом на неподкованных лошадях – так они меньше ранились на камнях.
Батоко занимал место в середине отряда, которое указал Мурза, и первое время держался напряженно, точно ожидал нападения разбойников. Но однообразный вид туманного леса, прямая дорога вдоль склона горы, размеренный и твердый шаг коня успокоили и навели его на мысли о девушке, которую повстречал у ручья, текущего близ крепости. Был полдень, и припекало солнце. От невысоких деревьев падали на подсохшую землю в пожухлых палых листьях синие извилистые тени. Пахло талой водой и прелью. А где-то на склоне, в чаще буков, заливалась неведомая птаха. Батоко спешил в глубь леса высмотреть кабаньи тропы и растерялся, когда в нескольких шагах увидел юную незнакомку с вязанкой дров на плече, идущую навстречу. Она была удивительно стройна, черноглаза, с двумя длинными косами, заброшенными наперед. Несмотря на тяжесть ноши, поступь была свободна и быстра, а на лице отражалась улыбка. Появление чужого юноши испугало ее. Она хотела немедленно закрыть лицо, но руки были заняты, и даже бросить вязанку было некуда на узкой тропе вдоль крепости. Красавица, нахмурившись, опустила глаза. И Батоко, давая ей дорогу, был вынужден изловчиться и по выступам камней вскарабкаться, зависнуть на крепостной стене. Когда она прошла мимо, охотник спрыгнул на землю и окликнул:
– Скажи, как тебя зовут?
Но скромница даже не повернула головы, а только ускорила шаг.
Эта негаданная встреча не выходила у Батоко из головы. Наверняка эта прелестница жила в крепостном дворе, и необходимо поскорей разузнать о ней. Жаль, что он только недавно вернулся домой и не успел познакомиться со многими жителями княжества. Если она была на скачках и видела, как он одолел соперника, это могло бы заинтересовать ее и оставить о молодом человеке хорошее впечатление…
У крепости валия[32] скопилось множество всадников из охраны прибывающих владетелей. Их, встречая с почестями, помощники хозяина провожали в покои. Алихан, направляясь в крепость, пожелал, чтобы его телохранителем на совете был Батоко. Княжич Мурза воспринял это с кислым лицом, но промолчал, подчиняясь воле отца.
В большом приемном зале, где на отдельном столике лежал Коран и в больших керамических сосудах стояли знамена, не умолкали голоса собравшихся. Близилось начало совета. Батоко испытал оторопь при виде такого количества известных и знатных владетелей страны. Князь Алихан здоровался с теми, кто попадался на пути, кивал по сторонам, целенаправленно пробираясь к группе владетелей, сгрудившихся в дальнем конце. Наружность их отличалась суровостью: лица хмуры и отчужденны, позы воинственны. Алихана они приняли как своего, обнимая и что-то горячо говоря.
Батоко встал неподалеку от стены, где находились другие телохранители, и, следуя их примеру, положил ладонь на рукоять кинжала. Горделивое чувство объяло его!
Из задней комнаты вышел представительный, седовласый мужчина. По задним рядам прошелестело: «Валий! Джанхот Татарханов, внук великого Бекмурзы, основателя княжеской династии!» Левая половина зала встретила его дружественными возгласами и рукоплесканиями. А партия, в которой находился Алихан, промолчала. Старший князь поклонился и первое слово предоставил мулле, вознесшему молитву Аллаху. Вместе со всеми молился и Батоко.
Речь старшего князя взволновала Батоко: кабардинский народ стоит на черте войны с русскими. Декабрьское требование – снести крепости и вернуть плодородные земли вдоль Терека и Кумы – они отвергли. И это подхлестнуло холопье сословие азатов (вольноотпущенников), чагаров (оброчных земледельцев) и лагунапытов (крестьян на барщине) тайно покидать своих владетелей и переселяться на равнину, под защиту российских полков. К тому же неурожай прошлого года, вызванный засухой, отозвался в отдельных княжествах голодом. Трудной выдалась зимовка. Сократилось поголовье коров и овец, мор скосил лошадей. В сложившемся положении есть три выбора. Первый – это предложение грузинского царя Ираклия переселиться в его страну всем кабардинцам с условием выделения лучших земель и долин. И в баксанской, и в кашкатавской партиях он нашел немного сторонников. Бросать могилы предков – значит, предать свой род. Остается два варианта: или снова обратиться к царице Екатерине с покаянием за нападения на ее крепости и войска и попросить у нее помощи, или силой оружия выгнать захватчиков из своего края.
1774 год. Русские войска успешно добивают остатки турецкой армии на Балканах. Долгожданный мир не за горами. Но турецкий султан все еще не оставляет попыток переломить ход кампании в свою пользу и посылает верного вассала – крымского хана – в гибельный поход на Ставрополье. Регулярных частей в краю немного, но на защиту родной земли поднимаются терские казаки и насельники от мала до велика. В сражении на речке Калалы и при обороне Наур-городка казаки вместе с терцами наголову разбили десятикратно превосходящие силы крымцев… Читайте об этих захватывающих событиях в новом историко-приключенческом романе известного ставропольского писателя Владимира Бутенко!
1775 год. Екатерина Великая только что победоносно завершила войну с Портой и усмирила бунт Емельяна Пугачева. Но в Запорожской Сечи зреет новый мятеж, который готовит кошевой атаман со своими турецкими и крымскими союзниками. Неспокойно и в Европе: обострились отношения между Францией и Англией с началом борьбы Соединенных Штатов за независимость. Особая миссия выпала на долю русского агента Александра Зодича, действующего в Париже и других странах под именем барона де Вердена. Его отвага и рассудительность помогли спасти жизнь русскому полководцу графу Орлову-Чесменскому, бескровно решить вопрос о роспуске запорожских козаков и усилить позиции родной державы в Крымском ханстве и в Польше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.