Честь дороже славы - [73]
– Весьма многое может решить мир между королем Фридрихом и императором Иосифом.
«Параша» не отрывала от профиля Корсакова своего отуманенного взора. Потемкин это приметил, в его сознании родилась цепь возможных действий, которые могли бы помочь избавить Екатерину от влияния этой статс-дамы, родной сестры фельдмаршала Румянцева, его недоброжелателя. Но Григорий Александрович и виду не подал, продолжил рассуждения:
– Бог даст, князь Репнин уравновесит амбиции австрияков и пруссаков. Второй год тянется война за баварский престол. Франция и мы больше всех заинтересованы в мире. Французам на горло наступает Англия. А нас не забывает Порта.
– Дания и Швеция – в нейтралитете. Мы должны твердой ногой стоять на Кубани и Кавказе, – заключила Екатерина, мельком заметив погрустневший взгляд «Ванечки». – Доносит Якоби, что во множестве проповедники из Порты преклоняют тамошние народы к своей вере. Происки турок как на ладони. В перспективе им выгодно направить горцев с огнем и мечом на земли «неверных».
– Это так, Ваше Императорское Величество. С нетерпением жду от Суворова рапорт о положении на линии. Мы продолжаем возведение крепостей. Однако зима не помиловала южный край. Из-за неурожая в полках нехватка в провианте. В кавалерийских частях падеж лошадей. Забота о Крыме обременяет весьма.
Екатерина взглянула на своего «Пирра, короля Эпирского», как звала красавца любовника, заскучавшего донельзя, и первой остановила затянувшийся разговор.
– Забастуем о делах. Об этом – не всуе. Приезжай завтра. После твоего приезда из Новороссии мы не толковали, как след… Иван Васильевич, не вешайте носика! И не надувайте губки!
Екатерина широко улыбнулась.
– Мы думаем, час пировать! Григорий Александрович, позови молодых и своих прелестных племянниц!
После ужина, обильного редкостными блюдами (повара-иностранцы постарались выше всяких похвал), гости восторженными рукоплесканиями награждали пение Корсакова, которому старательно аккомпанировал первый скрипач Европы. Фаворит, действительно, обладал приятным тенором и чувством ритма, но верхние ноты проглатывал, брал фальшиво. Екатерина, смолоду относившаяся к музыке без особого жара, но уважающая вкусы других, свое внимание по привычке останавливала не на красоте мелодий и гармонической силе аккордов, а на самом образе каждого из исполнителей. Недаром драматические артисты вызывали у нее больший интерес. И потому многое в музыке воспринимала превратно. Крикливые рулады, жеманные жесты, взволнованные телодвижения «Пирра», вызывающие у иных неприятие, на нее действовали завораживающе – она попросту любовалась красивым самцом, который ночью снова будет ласкать ее в постели…
Потемкин, сидевший рядом с государыней, как и другие, громко хлопал в ладоши, пошучивал, что Корсакову за артистический талант пора присвоить звание «певец-фельдмаршал». А сам не переставал мысленно удивляться: «На пятидесятом году жизни она влюбилась, как деревенская пастушка. И в кого? В заносчивого и пустопорожнего хвата. Значит, мой выбор, когда представлял его, был верен. Опасаться этого „златоуста“ нечего, а матушка пускай потешится, коль случай…»
5
С детских лет Батоко замечал, что к его отцу сыновья и приближенные князя относились неприветливо, а иногда с пренебрежением, хотя в крепости Азмат считался непревзойденным джигитом. От этого в душе росло желание поскорей вырасти, чтобы вступиться за родного человека! И к своей цели он стремился с удивительным упорством: днями пропадал на конюшне, ухаживая за лошадьми и учась верховой езде, стрелял из боевого лука, вырабатывая меткость, боролся не только со сверстниками, но и с теми, кто был на голову выше. И однажды победу Батоко над долговязым крепышом своими глазами увидел князь Алихан. Высокий, рыжебородый, с пучком морщинок у глаз, он веселым взглядом встретил мальчугана, которого подвел слуга.
– Как зовут тебя, маленький кабардинец?
– Батоко.
– Кто твой отец?
– Славный воин Азмат! – высоко подняв голову, с гордостью произнес мальчик.
Князь почему-то свел брови и задумался, а затем приятельски потрепал его по голове.
– Да, твой отец храбрый уорк[28]. Он являет в боях отвагу и умелость. Но я желаю, чтобы ты превзошел его. Отныне мы будем с тобой друзьями. Согласен? Обращайся ко мне, когда надо. А теперь проси подарок, о котором мечтал.
Батоко ответил не раздумывая:
– Настоящую гурду!
– Сколько тебе лет, знаешь?
Тот, вскинув руки, растопырил пальцы и один загнул.
– Значит, девять… Нет, Батоко. Надо подниматься на гору не спеша, как учат мудрецы. Подарю я тебе сначала не шашку, а боевой кинжал и позабочусь о том, чтобы родители нашли достойного аталыка. Только с высокой горы может бежать сильная река. Ты ведь хочешь стать таким же непобедимым, как твой отец?
– Очень хочу!
– Я помогу в этом…
Спустя полгода Батоко отвезли в дальний аул, к почтенному воину и охотнику Али-Мурзе, приходившемуся князю родственником. При расставании мать безмолвно плакала, а хмурый отец утешал, что он ненадолго уезжает из дому. Но разлука затянулась на восемь лет. Возмужавшим, широкоплечим юношей, успевшим проявить себя храбрецом в стычках с алтинцами, вернулся он на добытом в бою скакуне в родную крепость. В живых застал только исхудалую мать, а воин-отец, как узнал Батоко с болью, погиб при осаде Моздока. Князь, не забывавший о подопечном и нередко присылавший ему подарки, пожелал видеть его.
1774 год. Русские войска успешно добивают остатки турецкой армии на Балканах. Долгожданный мир не за горами. Но турецкий султан все еще не оставляет попыток переломить ход кампании в свою пользу и посылает верного вассала – крымского хана – в гибельный поход на Ставрополье. Регулярных частей в краю немного, но на защиту родной земли поднимаются терские казаки и насельники от мала до велика. В сражении на речке Калалы и при обороне Наур-городка казаки вместе с терцами наголову разбили десятикратно превосходящие силы крымцев… Читайте об этих захватывающих событиях в новом историко-приключенческом романе известного ставропольского писателя Владимира Бутенко!
1775 год. Екатерина Великая только что победоносно завершила войну с Портой и усмирила бунт Емельяна Пугачева. Но в Запорожской Сечи зреет новый мятеж, который готовит кошевой атаман со своими турецкими и крымскими союзниками. Неспокойно и в Европе: обострились отношения между Францией и Англией с началом борьбы Соединенных Штатов за независимость. Особая миссия выпала на долю русского агента Александра Зодича, действующего в Париже и других странах под именем барона де Вердена. Его отвага и рассудительность помогли спасти жизнь русскому полководцу графу Орлову-Чесменскому, бескровно решить вопрос о роспуске запорожских козаков и усилить позиции родной державы в Крымском ханстве и в Польше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.