Честь дороже славы - [72]
В этот вечер Екатерина была несказанно хороша! На ней ладно сидело, скрывая полноту, бордовое бархатное платье, комбинированное с белым гипюром, украшенное бриллиантовой брошью и живой алой розой. Когда тайная женушка поднималась по ступеням, Потемкин заметил, как на ее высоко поднятых, зачесанных назад волосах искрились тающие снежинки, – и сердце его дрогнуло…
– Нет слов, чтобы выразить восхищение вашей красотой, милостивая государыня! – с чувством признался Потемкин, наклоняясь над протянутой рукой и продолжительно целуя ее.
– И ты, батинька, свеж. Ну, показывай свою обитель.
Потемкин сделал шаг назад и, обернувшись, указал на драпированную зеленым штофом кабину, посередине которой стояла беломраморная статуя, олицетворяющая Дружбу, с бюстиком Екатерины в вытянутых руках.
– Ваш образ предо мной неотлучно!
Она несколько смутилась от столь утонченного сюрприза, одобрительно усмехнулась и наградила «милюшу» взглядом, исполненным искренней благодарности и такой ласковости, что Григорий Александрович с трудом сдержал себя, чтобы не стать на колени.
Праздник был затеян прежде всего, как продолжение свадьбы его племянницы Варвары Энгельгардт и князя Строганова, состоявшейся в конце января. В потемкинском дворце собрались самые нужные и близкие люди семейств, к коим относились молодожены и в первую голову покровительствующая им Екатерина.
По обеим сторонам верхней площадки лестницы стояли наряженные с особым блеском приглашенные, а несколько впереди – в парадном мундире премьер-майор Преображенского полка Сергей Федорович Строганов и ослепляющая юной красотой Варенька, а рядом с ней сестры – Александра и Екатерина. Увидев своих фрейлин, императрица приветливо им улыбнулась и прошла, ведомая хозяином, вдоль застывших в поклоне гостей в оранжерею. Это была обширная комната с зеркалами и венецианскими окнами, уставленная кадками с экзотическими растениями: пальмами, пиниями, лимонами, магнолиями, олеандрами и еще невесть какими. В ящичках и тумбах благоухали комнатные розы и лилии, гвоздики, орхидеи, хризантемы. Чудесной свежестью нельзя было надышаться! В следующей комнате, примыкающей к оранжерее, стоял длинный стол для гостей, но Потемкин провел императрицу дальше. За ними по пятам следовал Корсаков.
– Для вас, ваше величество, приготовлен особый кабинет. Не откажите в желании показать вам его и еще маленькие покои. А также коллекцию новых картин и библиотеку.
– На твой сюрприз, Григорий Александрович, я заготовила свой подарочек, – игриво произнесла Екатерина и сделала паузу. – Сегодня нас будет услаждать пением и скрипкой Иван Николаевич Корсаков. Для него я выписала скрипача Надини, стяжавшего во Франции весьма великую славу. Вчера я слушала их чувственный дуэт. Пусть эта райская музыка звучит в твоем дворце!
– Премного благодарен, ваше величество, за внимание и столь…
Екатерина вдруг отвернулась. И, вопреки придворному этикету, пожала руку своему новому фавориту.
– Надеюсь, сударь, вы и нонеча заставите биться от восторга сердца?
– Я способен петь только для вашего сердечка, ваше императорское величество!
По мгновенно вспыхнувшей улыбке на отрешенном лице красавца можно было понять, что он уже привык отзываться на знаки внимания государыни, подобно кукле, которую дергают за нить.
Потемкин приотстал, как будто не заметив неприятной выходки «Катюшки». Совсем, матушка, лишилась рассудка от необузданной страсти. Видимо, не наигралась в детстве с куклами, так теперь играется с «Ванечкой». Не время ли подыскать этому «античному божеству» замену? Впрочем, фаворит глуповат и неопасен…
Покои, о которых говорил хозяин, представляли собою два кабинета – японский и китайский. Каждый из них был украшен мебелью, посудой, фонариками, разноцветными бумажными змеями и дракончиками, шпалерами из шелка, на которых были изображены птицы и сказочные существа. Екатерина залюбовалась убранством этих комнат и изумительными вещицами восточных мастеров. Хозяин, зная слабость императрицы, подарил ей лакированную табакерку из бамбука, украшенную дивным орнаментом. Новые картины итальянцев и фламандцев также пришлись Екатерине по душе. Но дольше всего задержалась она в библиотеке князя, рассматривая не только фолианты в кожаной обложке, с золотым тиснением, но и древние берестяные рукописи.
Из книжного узилища вышли в комнату, которую преобразовали в палатку из красной китайской тахты, хотя под потолком висела, множа блики свечей, великолепная люстра. Посередине сиял саксонским фарфором и хрустальными бокалами стол на семь персон. Получасовая встреча в узком кругу была оговорена заранее. Григорий Александрович сел напротив государыни, а соседями ее оказались Прасковья Брюс и Корсаков. В присутствии Потемкина молодой фаворит держался скованно, то подобострастно взглядывая на своего покровителя, благодаря которому попал в спальню ее величества, то как-то блудливо на статс-даму.
– Не сочти за упрек, но хочу сказать тебе, батинька, что положение в Крыму неладное, – обретая серьезность и характерную интонацию в голосе, проговорила Екатерина. – Хан капризничает, беспрестанно просит денег. А противники Шагин-Гирея, как доносит Константинов, не оставляют умысла сбросить его с трона. Суворов в прошлый год предотвратил высадку османов. Но эти волки в лес смотрят! Я писала Стахиеву, чтоб приложил вящее усердие в переговорах. Султан должен подтвердить в конвенции условия Кючук-Кайнарджийского договора.
1774 год. Русские войска успешно добивают остатки турецкой армии на Балканах. Долгожданный мир не за горами. Но турецкий султан все еще не оставляет попыток переломить ход кампании в свою пользу и посылает верного вассала – крымского хана – в гибельный поход на Ставрополье. Регулярных частей в краю немного, но на защиту родной земли поднимаются терские казаки и насельники от мала до велика. В сражении на речке Калалы и при обороне Наур-городка казаки вместе с терцами наголову разбили десятикратно превосходящие силы крымцев… Читайте об этих захватывающих событиях в новом историко-приключенческом романе известного ставропольского писателя Владимира Бутенко!
1775 год. Екатерина Великая только что победоносно завершила войну с Портой и усмирила бунт Емельяна Пугачева. Но в Запорожской Сечи зреет новый мятеж, который готовит кошевой атаман со своими турецкими и крымскими союзниками. Неспокойно и в Европе: обострились отношения между Францией и Англией с началом борьбы Соединенных Штатов за независимость. Особая миссия выпала на долю русского агента Александра Зодича, действующего в Париже и других странах под именем барона де Вердена. Его отвага и рассудительность помогли спасти жизнь русскому полководцу графу Орлову-Чесменскому, бескровно решить вопрос о роспуске запорожских козаков и усилить позиции родной державы в Крымском ханстве и в Польше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.