Честь дороже славы - [70]
– Со мной поедут братья – Гаджи-Гирей и Мурат-Гирей. Это мое условие! Русский сераскер Суворов знает о них. Еще – мой толмач и десять воинов! Также я привез сюда ваших пленных и пригнал похищенных лошадей.
– Ворота крепости всегда открыты для вас, дражайший султан! – воскликнул Востриков, избегая недоразумений или, пуще того, конфликта, и развернул своего скакуна.
Под охраной казачьего взвода гости пожаловали в крепость. Оставив телохранителей на плацу, султаны, встреченные почетным артикулом дежуривших драгун, прошли в комендантский дом, где находился Суворов. Оттуда веяло запахами жареного мяса и неведомых кушаний. Заботу о касайских воинах принял на себя унтер-офицер комендантской команды, пригласив их в казарму «отведать каши», а скакунам распорядился задать овса. Леонтий, получив указания от штабс-капитана, передал шестерых пленных и девять возвращенных лошадей помощнику коменданта. Пленники одеты были на удивление добротно: теплые бурки, суконные штаны и валеные сапоги. Но вид у всех изможденный, хотя они бодрились и не скрывали слез.
– Как же вас в полон взяли? – сочувственно спросил Леонтий у одного из них – дядьки с густой рыжей бородой.
– От плена, господин хороший, не зарекайся… Мы так же думали, что завсегда отобьемся. А близ Всехсвятского фельдшанца, на кубанской стороне, прошлым летом стерегли табун, а эти аггелы подкрались. И вспопашиться не успели. Думал, смертынька пришла. В голоде и работах содержали… А тут, слышу, выкупают нас у ногаев… – торочил, еле шевеля посиневшими губами, освобожденный из неволи солдат. – Замерзли мы, братец-казак, до костей. Дозволь в казарме погреться…
– Идите, идите по дороге прямо, – указал рукой Леонтий. – И на вас каши хватит!
Касайские вожди пробыли в крепости не более двух часов. Около полудня они вышли в сопровождении суворовских адъютантов и полковника Шульца на крылечко комендантского дома. Толмач в двух руках вынес большой кожаный мешок. Султанам подвели лошадей. Выглядели они довольными и оживленными, говорили, перебивая друг друга, – толмач еле успевал переводить. Штабс-капитан Востряков перед тем, как сесть на лошадь, подал Леонтию знак. В качестве почетного эскорта адъютант и казаки проводили гостей до окраины леса, где у костров коротали время их соплеменники.
И почти сразу же после этого была дана команда к выступлению.
Летучий отряд двинулся по бездорожью в азовскую сторону, к новым строящимся крепостям – Московской и Донской. В последней, ввиду наступившей темноты и метели с сильным встречным ветром, пришлось заночевать. Лошадей укрыли за деревьями, гусарам и казакам отвели место в турлучном сарае. А для Суворова и офицеров были отдельно поставлены две походные палатки. Ротмистр Рубин взялся опекать Леонтия, смущающегося в обществе просвещенных командиров. Отужинав салом и печеной картошкой, заранее заготовленной поварами, офицеры закурили трубки при освещении дрожащих в шандале свечей. Взглянув на сидевшего в сторонке Леонтия, ротмистр Рубин воскликнул:
– Господа! Хотя обстановка и не совсем располагает, хочу представить вам казачьего сотника Ремезова, кровью доказавшего верность нашей державе. Он командует казаками.
Леонтий встал, от смущения зардевшись. Ритуал представления армейской элите ему был непривычен. К пополнившему отряд офицеру повернулись сослуживцы: поручик Благовещенский, штабс-капитан Востряков и майор Михеев.
– Сотник участвовал в деле на Калалы, воевал с черкесами, ранен в бою. Толков и до крайности скромен. Словом, черт возьми, так и хочется пожать ему руку…
– Сегодня я также имел честь познакомиться с Ремезовым, – откликнулся суворовский адъютант. – Вместе встречали и провожали султанов. Надеюсь, в дороге мы сдружимся.
По затянувшемуся молчанию Леонтий догадался, что должен ответствовать.
– И я надеюсь… Рад стараться!
Офицеры снисходительно заулыбались и закивали в знак согласия. Простота сотника, видимо, понравилась им.
Приготовление ко сну заняло времени немало. Ординарцы натаскали в палатку припасенного в здешней крепости сена, сбили в постамент, застелили брезентом и ватными покрывалами. Когда офицеры одетыми улеглись на походном ложе, прикрыли их ватными одеялами. Леонтий приютился с краю, рядом с ротмистром. Угрелись, начали дремать. Но усилившийся ветер, завывания завирухи, даже сквозь брезент овевающий лица снежный холод мешали сну.
Вялый вязался разговор.
– Собственно говоря, с какой целью приезжали султаны? – поинтересовался ротмистр, видимо, адресуя свой вопрос к майору Михееву, присутствовавшему на переговорах в качестве секретаря, или к Вострякову.
Адъютант, переведя дыхание, не без иронии предположил:
– Вероятней всего, явились за мздой. Это тот самый Арслан-Гирей, которого осенью генерал Райзер арестовал и упек в Еникальскую крепость, заподозрив в неверности. Их превосходительство привержен замирению с горцами. Вот и назначил встречу, дабы извиниться за своеволие генерала и вручить презент.
– А я полагаю, что на всех иноверцев в казне денег не хватит! – загорячился ротмистр. – Позвольте, с какой стати русский солдат должен претерпевать нужды и голод, а хищники благоденствовать? Дикие племена покоряются только силе!
1774 год. Русские войска успешно добивают остатки турецкой армии на Балканах. Долгожданный мир не за горами. Но турецкий султан все еще не оставляет попыток переломить ход кампании в свою пользу и посылает верного вассала – крымского хана – в гибельный поход на Ставрополье. Регулярных частей в краю немного, но на защиту родной земли поднимаются терские казаки и насельники от мала до велика. В сражении на речке Калалы и при обороне Наур-городка казаки вместе с терцами наголову разбили десятикратно превосходящие силы крымцев… Читайте об этих захватывающих событиях в новом историко-приключенческом романе известного ставропольского писателя Владимира Бутенко!
1775 год. Екатерина Великая только что победоносно завершила войну с Портой и усмирила бунт Емельяна Пугачева. Но в Запорожской Сечи зреет новый мятеж, который готовит кошевой атаман со своими турецкими и крымскими союзниками. Неспокойно и в Европе: обострились отношения между Францией и Англией с началом борьбы Соединенных Штатов за независимость. Особая миссия выпала на долю русского агента Александра Зодича, действующего в Париже и других странах под именем барона де Вердена. Его отвага и рассудительность помогли спасти жизнь русскому полководцу графу Орлову-Чесменскому, бескровно решить вопрос о роспуске запорожских козаков и усилить позиции родной державы в Крымском ханстве и в Польше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.