Червь Уроборос - [3]
Но подлинным дивом этого зала были капители каждой из двадцати четырех колонн, высеченные из цельного драгоценного камня каждая и обращенные некогда рукой неведомого скульптора в почти живое подобие какого-либо чудовища. Здесь была раскрывшая пасть в вопле гарпия, столь изумительно вырезанная из охристого жадеита, что было странно этого вопля не слышать; здесь были огнедышащий дракон из винно-желтого топаза; василиск из цельного рубина; циклоп, вырезанный из звездчатого сапфира лунного цвета таким образом, что лучи звезды мерцали в его единственном глазу; саламандры, сирены, химеры, лесные дикари, левиафаны[10], изваянные из безупречных драгоценностей втрое больше крепко сложенного мужчины: бархатно-синего сапфира, хризолита, берилла, аметиста и желтого циркона, что подобен прозрачному золоту.
Освещали приемный зал семь подвешенных под потолком карбункулов размером с тыкву, а также девять прекрасных лунных камней, расставленных на серебряных постаментах между колонн на помосте. Эти камни, впитывая солнечный свет днем, затем отдавали его в ночные часы в виде розового света и мягкого сияния, подобного лунному. И еще одно чудо: нижняя сторона полога над высокими тронами была украшена лазуритом, и на этом подобии небосвода сверкали двенадцать знаков зодиака, а каждая звезда была из бриллианта, сияющего собственным светом.
В замке между тем закипела жизнь, пара десятков слуг с вениками, щетками и тряпками вошли в зал, чтобы убрать и украсить его, и отполировать все его сокровища. Движения их были проворны, походка бодра, лица свежи, а волосы белокуры. На головах их росли рога. Закончив свою работу, они удалились, и приемный зал стал наполняться гостями. Радостно было видеть этот парад бархата, мехов, прихотливой вышивки и одежд из ткани, газа и кружев, гофрированных воротников, изящных цепочек и ожерелий из золота, этот блеск драгоценностей и оружия, это покачивание плюмажей, что Демоны носили в волосах, едва прикрывая рога, росшие на их головах. Одни сидели на скамьях или склонялись над отполированными столами, другие бродили взад и вперед по сверкающему полу. Были среди них и женщины, столь прекрасные, что хотелось сказать: это, конечно же, светлоликая Елена, это — аркадская Аталанта, это — Фрина, что вдохновила Праксителя на создание его Афродиты, это Таис Афинская[11], ради прихоти которой Александр Великий сжег Персеполис, словно свечу, а это та, что была похищена Темным Богом с цветущих полей Энны, дабы сделать ее королевой мертвых[12]. Тут в дальнем конце зала началось движение, и Лессингем увидел пышно облаченного Демона крепкого сложения и горделивой осанки. Лицо его было румяным и веснушчатым, лоб — широким, глаза — голубыми и спокойными, словно море. Его густая рыжая борода была разделена надвое и зачесана назад.
— Скажи мне, о стриж, — спросил Лессингем, — это и есть лорд Юсс?
— Это не лорд Юсс, — ответил стриж, — и не ровня ему в его величии. Лорд, которого ты видишь, — Волл, живущий в горах Картадза, что у соленого моря. Он великий флотоводец, верой и правдой служивший Демонланду, да и всему остальному миру, в недавних войнах с Вампирами. Но обрати еще раз свой взор к дверям, туда, где в окружении друзей стоит высокий и несколько сутулый муж в серебряных латах и парчовом плаще цвета потускневшего золота, чертами лица немного похожий на Волла, но смуглый и со щетинистыми черными усами.
— Я вижу его, — сказал Лессингем, — Значит, это и есть лорд Юсс!
— Отнюдь, — ответил стриж, — Это лишь Визз, брат Волла. Он богатейший из всех Демонов, кроме троих братьев и лорда Брандоха Даэй.
— А это кто? — спросил Лессингем, указывая на оживленного гостя с легкой походкой и веселым взглядом, в этот момент подошедшего к Воллу и завязавшего с ним беседу. Его пышущее здоровьем и радостью лицо с тонкими и четкими чертами было довольно красиво, лишь нос был несколько длинноват и заострен.
— Тот, кого ты зришь, — ответил стриж, — есть лорд Зигг, прославленный укротитель лошадей. Он обожаем среди Демонов, ибо обладает веселым нравом, но также богатырской мощью, когда ведет свою кавалерию на врага.
