— Ну? — Вэнь Чжао грубо дёрнул её к себе и указал пальцем на собственные губы. Три взора, особенно острых, сейчас пронзали её насквозь, и ни к кому из троих Вэй Юн не решилась бы обернуться перед тем, что собиралась сделать. Но и не оборачиваясь, она живо представляла каждого из них: Цзян Чен до крови закусил губу; Не Хуай Сана бьёт крупная дрожь. Лань Чжань… Нет, лучше не думать о них. Всего-то поцелуй; что значит соприкосновение губ, если так далеки друг от друга души!
И она поцеловала Вэнь Чжао. В миг, когда он терзал её губы, прижимая к себе куда крепче, чем дозволено прилюдно, она почти верила, что сейчас Цзян Чен взглянет на неё с отвращением и не станет больше лезть на рожон. Украдкой она приоткрыла один глаз, покосилась в его сторону: «Ну же, шиди, ты ведь не настолько глуп, чтобы кинуться в атаку; особенно если поверишь, что меня как раз и не надо спасать!»
Оторвавшись от неё со звуком, с каким отваливается жирная пиявка, Вэнь Чжао усмехнулся, приподняв бровь, и торжествующе посмотрел на Цзян Чена:
— Что это я вижу; ты, кажется, недоволен? Быть может, думаешь, будто я недостаточно хорош для неё? Воин из тебя, очевидно, ничтожный, да и слуга вряд ли выйдет — а вот приманка получится знатная.
Вэнь Чжу Лю, почтительно склонив голову, шагнул к своему господину:
— Этот юноша — сын главы ордена Юн Мен Цзян. Единственный наследник.
Эти слова вразумили бы и дурака — но в стране глупцов Вэнь Чжао уж точно был бы императором.
— И что же теперь, прощать ему подобную дерзость? Да вы взгляните: он, того и гляди, затеет бунт. Нет уж, пусть заплатит — как будто не отыщется извинений для его семейства, если мальчишка даже издохнет во время ночной охоты! Что встали? Связывайте, да поскорее!
Самый трусоватый из них, Су Шэ, шагнул было к Цзян Чену, но замер как вкопанный, стоило тому обернуться. Да, это тебе не волочь за волосы какую-нибудь девицу, умоляющую о пощаде: протянешь руки — того и гляди, их лишишься. Лань Чжань так же приблизился — но не затем, чтобы связать, а чтобы встать рядом с ним.
— И чего это вы ждёте?! — голос Вэнь Чжао позорно сорвался на пронзительный визг. — Притащите его сюда, а если не притащите, так никто живым не выберется!
Он не считает её одной из них — а ведь расстояние в самый раз для удара.
Внутри вдруг воцарилось ясное, ледяное спокойствие; Вэй Ан Ю шагнула к Вэнь Чжао, прильнула к нему, точно для очередной ласки. Скользнув рукой по его бедру, она взялась за рукоять меча — и тотчас с искренним наслаждением впилась в его губу зубами, с силой мотнула головой. Он хотел крови — так пусть прольётся из его собственной раны! Вэнь Чжао взвыл, нелепо дёрнулся, зажимая разодранную нижнюю губу. Клинок легко лёг в руку — и упёрся в его горло.
В тишине, где всё замерло, стало слышно, как срываются на землю тяжёлые алые капли. Вэй Ан Ю сплюнула чужую кровь, жалея, что нельзя убить прямо сейчас. О нет, им нужно убраться отсюда, а в качестве трупа Вэнь Чжао будет совсем уж бесполезен. Разведчики потянулись к оружию, но замерли при виде холодной улыбки на лице «наложницы»:
— Один ваш шаг, только один, в мою сторону — и я вскрою вашему господину горло. Тогда-то мы, быть может, живыми и не выберемся, да только и из вас никому не уцелеть. Ну-ка, кто из вас готов доложить Вэнь Жо Ханю, что его сыну распороли глотку?
Даже Вэнь Чжу Лю — тот, кого она справедливо опасалась больше всех — покорно замер. Не столько по её приказу, сколько потому, что Вэнь Чжао, живо представив, как лезвие пронзает плоть, заверещал:
— Делайте, что она скажет!
Он сильно шепелявил; не без удовольствия Вэй Ан Ю отметила, что укус вышел славный — приложенных усилий хватило, чтобы почти откусить кусок губы, отвисавший теперь над подбородком кровавым мясом. Если не зашить, след останется на всю жизнь — разумеется, лишь в том случае, если эта жизнь не оборвётся здесь же, куда раньше, чем заживёт рана.
Но, пока он жив, у них есть шаткое преимущество: никто из солдат клана не бросится в атаку, рискуя жизнью господина.
— Вы отпустите нас всех, — чётко и медленно проговорила она, вжимая лезвие в горло взвизгнувшего Вэнь Чжао так, что проступила узкая алая полоса, — дадите уйти и не станете преследовать.
— Сзади! — она не стала задумываться о том, что именно происходит за спиной, и отшатнулась, увлекая за собой Вэнь Чжао. Вовремя; Вэнь Чжу Лю, чья атака не удалась, изваянием замер, когда давление на меч усилилось. Вэй Ан Ю встала спиной к озеру — так, чтобы и солдаты, и ученики оставались в зоне видимости. «Даже если поклянутся своей честью и достоинством, что отступятся — не надо им верить, ведь у таких и без того нет ни достоинства, ни чести», — Вэй Юн плоховато вела переговоры и не особо представляла, что может стать гарантией их спасения. Потому она лишь отступала, всё ближе и ближе к воде. Когда их ноги погрузились в воды подземного озера, Вэнь Чжао беспокойно затрепыхался:
— Сумасшедшая! Эта тварь держится воды, и, если она сейчас проснётся…
— … Сожрёт нас обоих, — усиленно закивала Вэй Ан Ю, — согласись, в твоих интересах разобраться поскорее?
То ли Вэнь Чжао возомнил себя героем, то ли чудовище, затаившееся на дне, показалось ему страшнее лезвия у горла, но на призыв разобраться он рванулся и с силой ударил её в живот. Проклятый меч, как живой, вывернулся из рук; потеря преимущества напугала бы воина, но не ту, чьё детство насчитывало не одну уличную драку. Выбили оружие — найди новое, да поскорее! Прежде чем Вэнь Чжао схватился за меч, Вэй Ан Ю снова набросилась на него, в прыжке выхватив из волос подаренную им заколку. Под оглушительный вопль, сменившийся жалким скулежом, та наконец-то заняла своё законное место.
