Чёрный нефрит - [20]

Потом она, кажется, всё же ненадолго потеряла сознание. Голоса доносились, как сквозь толщу воды: кажется, тот солдат, чей приход позволил ей освободиться, говорил с Вэнь Чжао… Она сама идёт — или её несут? Нет, всё же идёт — но почему тогда такое чувство, словно это лишь дурной сон, от которого никак не получается проснуться?

И всё же она проснулась — когда её сопровождающий прямо над ухом воскликнул:

— Вэнь Цин! Господин Вэнь Чжао хочет, чтобы этой девушке залечили след от клейма как можно скорее. Займись ею.

Её привели к целительнице? Да ещё по приказу Вэнь Чжао? Звучит как странная и несмешная шутка.

— Во-первых, — холодно заметила девушка, неуловимо напомнившая Вэй Юн кого-то хорошо знакомого, — прежде чем врываться ко мне, следовало бы спросить, готова ли я вас принять.

Наверное, решила Вэй Ан Ю, она похожа на мадам Юй. И, хоть не обладает столь же высоким положением, умеет заставить даже равных себе, а то и превосходящих, чувствовать себя некомфортно. Никто не захочет спорить с целительницей своего клана: попадёшься после раненным к ней в руки, а она, припомнив, «случайно» подсыплет именно под твои повязки немного толчённого перца… Отлично. Способность шутить уже восстановилась, теперь дело за малым.

— Хорошо. Оставьте её здесь, я посмотрю, что можно сделать.

На её глазах произошло небывалое: солдаты клана Вэнь, грозные и сильные надсмотрщики, покорно попятились, точно поджавшие хвост шавки перед вожаком стаи. Когда они ушли, Вэнь Цин перевела строгий взгляд на сидящую в углу Вэй Ан Ю, прикрывающую руками след от клейма.

— Господин Вэнь Чжао хочет, значит… У тебя с ним что-то было?

Вэй Ан Ю поперхнулась и тут же дёрнулась от боли. Замешкалась она по двум причинам. Во-первых — неужели очередная девица, мечтающая прыгнуть в постель Вэнь Чжао? Только эта не станет клеймить и издеваться, скорее, по-тихому отравит. Во-вторых — а что можно ответить? Нет — хотя Вэнь Чжао почти уверен в обратном? Да — и солгать?

Вэнь Цин устало вздохнула и отставила миску с мазью в сторону.

— Давай сразу поясню. Мне абсолютно всё равно что на тебя, что на ваши отношения. Считай это любопытством: я хочу понять, почему он велел отвести тебя ко мне, а не бросил мучиться от раны.

Не то время, не те обстоятельства, чтобы доверять кому-то — но Вэй Ан Ю бесконечно устала от постоянного напряжения. Расскажет кому-то? Ну и пусть.

— Нет. Хотя он, кажется, думает, что было.

Полностью удовлетворённая ответом, Вэнь Цин кивнула.

— А теперь замри. Дёрнешься — будет больнее.

Боли пробудившемуся от туманной дымки сознанию и без того было предостаточно: заживляющие порошки лишь слегка притупляют её, зато не дают случиться заражению. Вэй Ан Ю смутно помнила что-то, кажется, с раннего детства, когда об этом рассказывала мама. Как же нелепо: одна женщина, служащая Ци Шань Вэнь, оставила на её груди печать в виде солнца, а другая, из того же ордена, теперь лечит, как одну из своих…

— Сестра, я принёс всё, о чём ты просила, — Вэй Юн обернулась на звук знакомого голоса. Минуту… сестра? Вэнь Нин тоже заметил её, следы ожога, и его глаза испуганно округлились.

— Вэнь Нин, вот это встреча! Смотри, на мне теперь тоже горит солнце! — она рассмеялась, но её смех, кажется, напугал юношу даже сильнее, чем след от клейма на груди. Он шагнул к ней, словно хотел обнять, но замер и стиснул кулаки:

— Они не должны были так. Так нельзя!

Вэнь Цин кашлянула, привлекая внимание:

— Можешь идти. Я займусь раной.

Вэй Ан Ю не знала, что помогло ей больше: травы, которыми обработали ожог, или воспоминание о том, с какой болью Вэнь Нин, такой же слуга Ци Шань Вэнь, как те, кто вместе с Ван Лин Цзяо наградили её клеймом, смотрел на выжженный отпечаток солнца. Уходя, она уже не чувствовала злости и боли; то, что кипело и бушевало внутри, медленно остывало. Всего лишь ещё один долгий день; ещё одно испытание, которое она готова пережить. И немного неожиданного тепла, которое позволит держаться ещё день после.

Вэнь Чжао, уже не стесняясь настороженных взглядов других пленниц, навестил её вечером, в общей спальне. «Наверное, — невесело хмыкнула Вэй Юн про себя, — хочет убедиться, что любимую игрушку не сломали прежде, чем это сделает он».

— Жива? Хорошо… Очень хорошо.

Она не успела отступить, когда Вэнь Чжао оттянул ворот платья, разглядывая покрывшееся сухой коркой клеймо. Он смотрел на отметину между грудью и ключицей без сострадания, скорее, с интересом, и неожиданно ткнул пальцем — так, что Вэй Юн едва не взвыла от боли, и удержалась лишь потому, что не желала доставить ему такого удовольствия.

— Знаешь, а тебе даже пойдёт. Так лучше видно, кому ты принадлежишь.

Она невольно усмехнулась. О да, это знак. Учитывая то, что украшает он её грудь, а не лицо — знак, что никогда, ни за что им не подчинить её до конца.

Даже если это будет очень больно.

В лучах палящего солнца: нарушенная клятва

С момента, как на груди расцвело солнце, прошло два дня. По счастью, брезгливость Вэнь Чжао пересилила его же любовь к причинению боли — в эти дни он ограничивался поцелуями и поглаживаниями на грани пристойности, стараясь не разглядывать особо след от клейма. Он быстро и легко простил Ван Лин Цзяо подобную выходку — и она уже вновь увивалась подле «молодого господина», хоть и пыталась казаться пристыженной. Вэй Ан Ю же в качестве извинения наградили позолоченной заколкой, которая так славно бы смотрелась не в её волосах, а, пожалуй, в глазу Вэнь Чжао. Только эта безобидная фантазия и помогла ей от души улыбнуться, не выказав презрения.