Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник) - [136]
Подход ученых аналогичен. Мы применяем одно и то же уравнение, чтобы описать распределение вероятностей, независимо от того, к чему эти вероятности относятся – к степени убежденности или же к промыслу Зевса, который, как мы уверены, командует парадом. Для нас, вероятностников (тех, кто работает с вероятностями в рамках науки), вероятность события, как его ни определяй, – это просто значения от о до 1, называемые мерой данной совокупности. Разнообразие терминов и символов лишь отвлекает от сути и мешает переносу результатов исследования из одной сферы в другую.
У философов все обстоит иначе. Я дважды, с промежутком в три года, обедал с философом (притом аналитическим философом) Полом Богосяном: один раз – по завершении работы над первым изданием “Черного лебедя”, второй же – по написании данного эссе. Во время нашей первой беседы он сказал, что, с философской точки зрения, ошибочно объединять вероятность как меру чьей-то чисто рациональной убежденности с вероятностью как свойством происходящих в мире событий. Из этого мне следовало сделать вывод, что мы не должны употреблять один и тот же математический язык и писать одно и то же уравнение для вероятностей разного типа. Три года я размышлял над тем, прав он или нет и хороша ли такая избыточность. Затем я снова с ним пообедал, в ресторане с более сносным меню (и даже обслуживанием).
Он напомнил мне излюбленное выражение философов: “отличие без разницы”. И я понял следующее: существуют отличия, которые значимы лишь с философской точки зрения, но кажутся бессмысленными с практической. Впрочем, они могут понадобиться при углубленном анализе и могут обрести практический смысл при смене условий и среды.
Рассмотрим противоположное: разницу без отличий. Она ведет к чудовищной путанице. Мы измеряем стол рулеткой и измеряем риски, хотя во втором случае речь идет о прогнозе или о чем-то в этом роде. Да и само слово измерение несет в себе иллюзию знания, которая может быть полным обманом: мы еще увидим, что термины и вообще всяческие ярлыки нас очень подавляют психологически. Так что если мы будем измерять стол и прогнозировать риск, у нас меньше будет индюшек, съеденных Черными лебедями.
В истории вообще очень часто встречается подобная языковая мешанина. Взять хотя бы понятие случая. Когда-то одним и тем же латинским словом felix (от felicitas) именовали и удачливого, и счастливого человека. (Такое слияние счастья и удачи вполне закономерно для античности: богиня Фелицита олицетворяла и то и другое.) Английское слово luck (удача) происходит от немецкого Gluck (счастье). По всей видимости, древние люди воспринимали различие между этими двумя понятиями как ненужное, поскольку все удачливые люди по идее должны быть счастливыми (никто и не задумывался о том, что можно быть счастливым, не будучи удачливым). Однако в современном мире никакой психологический анализ принятия решений невозможен без отделения удачи (того, что удается) от счастья (того, что обламывается), то есть отделения целесообразности от вероятности. (Конечно, трудно бывает оторвать одно от другого, когда наблюдаешь за людьми, принимающими решения в обстановке неопределенности. Кое-кто из чрезмерной осторожности переплачивает за страховку, из чего мы, в свою очередь, можем ошибочно заключить, что он убежден в высокой вероятности события, которое ему не на руку.) Итак, мы видим, что отсутствие такого разграничения несколько усложнило нам понимание языка древних; но для самих древних оно было бы избыточностью.
Общество, противостоящее ошибкам
Я лишь бегло коснусь кризиса 2008 года, который грянул после выхода моей книги и был, вопреки всему, не Черным лебедем, а лишь следствием слабости систем, построенных на неведении – и на отрицании – “чернолебяжьих” штучек. (Можно почти не сомневаться, что самолет, которым управляет неумелый летчик, рано или поздно разобьется.)
Почему бегло? Primo, это не экономическая книга, а книга о неполноте знания и о мощных встрясках, которыми чревата непредсказуемость, – просто так случилось, что из всех видов живых существ, населяющих нашу планету, самым плохим нюхом на Черных лебедей обладают экономисты. Secundo, я предпочитаю говорить о событиях до того, как они произойдут, а не после. Но человеку свойственно путать перспективу с ретроспективой. Те же журналисты, экономисты и политологи, которые не видели приближающегося кризиса, теперь постфактум выдают множество аналитических материалов о его неизбежности. А еще одна причина (истинная) – в том, что кризис 2008 года не представлял для меня достаточного интереса с интеллектуальной точки зрения: в его фазах нет ничего такого, чего бы не случалось раньше, пусть в меньшем масштабе (так, в 1982 году многие банки потеряли все до последнего пенса). Для меня кризис был лишь шансом финансово преуспеть, о чем я расскажу позже.
Я тогда перечитал свою книгу и понял, что прибавить к тексту нечего: не нашлось ничего такого, с чем мы бы уже не встретились в какой-то момент истории (взять хотя бы более ранние финансовые катастрофы), ничего такого, что могло бы научить меня чему-то новому. Увы, ничего.
Русская рулетка и лидеры бизнеса, классическая история и финансовые спекуляции, поэзия и математика, Шерлок Холмс и научные войны - все есть в этом очаровательном проникновении в к), как мы соприкасаемся и взаимодействуем с госпожой Удачей. 1.сли ваш сосед достигает успеха на фондовой бирже, это потому, что он гений или везунчик? Когда мы ошибочно принимаем удачу (а мастерство, мы превращаемся в "одураченных случайностью", предостерегает математик и менеджер по страхованию рисков Нассим Талеб. Нам необходима такая книга, которая помогает справляться с глубоко укоренившейся человеческой тенденцией, недооценивать случайность.
«Черный лебедь» — не учебник по экономике. Это размышления очень незаурядного человека о жизни и о том, как найти в ней свое место.За одно только последнее десятилетие человечество пережило ряд тяжелейших потрясений: 11 сентября 2001 года, война в Осетии, мировой финансовый кризис. Все эти события, представляющиеся нам сейчас закономерными, казались абсолютно невозможными, пока они не произошли. Сорокадевятилетний ливанец, выпускник Сорбонны и нью-йоркский финансовый гуру Нассим Талеб называет такие непредсказуемые происшествия Черными лебедями.
В своей новой, резко провокационной и одновременно предельно прагматичной книге неподражаемый Николас Нассим Талеб рассказывает, как важно идентифицировать и фильтровать чушь, отличать теорию от практики, поверхностную компетентность от настоящей. Вы узнаете, что такое рациональность в сложных системах и реальном мире, симметрия и асимметрия и в чем состоит логика принятия рисков. Наполняя новым смыслом привычные понятия, такие как «справедливое общество», «профессиональный успех», «личная ответственность», и не боясь задеть эго признанных кумиров, Талеб развенчивает лицемерные идеи и действия апологетов военного вмешательства, инвесторов рынка ценных бумаг и религиозных проповедников.
В жизни мы стараемся не полагаться на волю случая, пытаемся «управлять своей судьбой», принимать «взвешенные решения» и «держать все под контролем», но на самом деле часто принимаем случайность за закономерность, путаем причину и следствие, а нашему мышлению недостает критичности. Интеллектуальная близорукость и самоуверенность часто обходятся нам очень и очень дорого.Случайность может лежать в основе как удачи, так и неудачи. Невозможно предугадать случайное событие, но можно подготовиться к встрече с ним и даже попытаться обратить его себе на пользу.
Рене Декарт – выдающийся математик, физик и физиолог. До сих пор мы используем созданную им математическую символику, а его система координат отражает интуитивное представление человека эпохи Нового времени о бесконечном пространстве. Но прежде всего Декарт – философ, предложивший метод радикального сомнения для решения вопроса о познании мира. В «Правилах для руководства ума» он пытается доказать, что результатом любого научного занятия является особое направление ума, и указывает способ достижения истинного знания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исследуется проблема сложности в контексте разработки принципов моделирования динамических систем. Применяется авторский метод двойной рефлексии. Дается современная характеристика вероятностных и статистических систем. Определяются общеметодологические основания неодетерминизма. Раскрывается его связь с решением задач общей теории систем. Эксплицируется историко-научный контекст разработки проблемы сложности.
В настоящей монографии рассматриваются основополагающие проблемы уголовного права, связанные с преступлением и наказанием. Автор с философских позиций размышляет над вопросами о причинах и истоках преступления, сущности наказания, будущем преступности и наказания. Книга предназначена для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов, работников правоохранительных органов, теоретиков и практиков, специализирующихся в области уголовного права, а также философов, социологов, психологов и всех интересующихся проблемами борьбы с преступностью.
Глобальный кризис вновь пробудил во всем мире интерес к «Капиталу» Маркса и марксизму. В этой связи, в книге известного философа, политолога и публициста Б. Ф. Славина рассматриваются наиболее дискуссионные и малоизученные вопросы марксизма, связанные с трактовкой Марксом его социального идеала, пониманием им мировой истории, роли в ней «русской общины», революции и рабочего движения. За свои идеи классики марксизма часто подвергались жесткой критике со стороны буржуазных идеологов, которые и сегодня противопоставляют не только взгляды молодого и зрелого Маркса, но и целые труды Маркса и Энгельса, Маркса и Ленина, прошлых и современных их последователей.