Черный козерог - [87]

Среди зверей

Здесь, вдали от людей, по меньшей мере от белых людей, живут на свободе все те звери, на которых туристы приезжают посмотреть в парк Крюгера, а горожане приходят полюбоваться в зоологический сад. Но… животные не признают политические границы, в значительное число их добровольно переходит из охраняемой зоны в девственную и обратно.

Носороги стали очень редки. В особенности в примыкающем к южной границе Мозамбика и Свазиленду южноафриканском заповеднике, который славился ценными экземплярами белых носорогов, перемешавшихся с более многочисленными черными. Четырохсотметровой ширины река Усуту отделяет португальскую колонию от этого парка — Ндуму, и я думаю, что только крупные животные рискуют переплывать ее.

Белый носорог на самом деле совсем не белый, так же как и черный совсем не темен. Оба они серого цвета. Эпитет «белый» происходит от неправильного перевода туземного названия — «длинный рот»; это определение хорошо характеризует так называемого белого носорога. У него действительно очень большие квадратные губы.

Охотники, которые утверждают, что видели носорога белым, просто встретили его после «купания» в горшечной глине, которая при высыхании светлеет. Белый носорог поражает своим высоким ростом и чудовищным весом — 4000 килограммов; черный весит только 3000 килограммов. Оба носорога способны развить скорость до 45 километров в час. Видят они плохо: не дальше чем на 30 метров, зато слух и обоняние у них очень тонкие.

На крайнем севере Мозамбика мой друг большой любитель охоты Артуру Монта увидел смертельную дуэль этих братьев-врагов. Воспользовавшись тем, что битва помешала зверям заметить приближение человека, он сделал самый невероятный дуплет в своей жизни.

Наиболее богата зверем напоминающая на карте гусиную лапку область Южного Мозамбика, Ее образовали многочисленные мелкие речки, сливающиеся в большой поток — Шангани. Там еще есть заросли, где не ступала нога человека и где спокойно прогуливаются слоны, не опасаясь встретить охотника. Слоны достаточно обеспечены здесь водой и своей любимой высокой слоновьей травой. Они могут, встав на задние ноги, безнаказанно срывать хоботом плоды деревьев, особенно маслянистые шары пальмы дум.

Однажды в мату, недалеко от тех мест, когда я спал со своими шангани, нас разбудил беспорядочный шум. Это шли к источнику слоны. Они паслись в сторонке на свежем воздухе, пока ими не овладела жажда, и они пустились рысцой утолять ее. Шум нарастал. Мы со страхом гадали: «Пройдут мимо или пет?»

Стадо прошло метрах в двухстах от нас. Потом тем же аллюром слоны вернулись по той же дороге. На рассвете мы пошли посчитать, сколько же их было. Следы чередовались с дымящимися испражнениями размером с армейский барабан…

Около полутораста толстокожих промчалось здесь, напомнив о прекрасных стадах тех времен, когда Африкой владели животные. Слоны забавлялись, царапали баобабы, сильными ударами ломали мелкие и средние деревья, кроме синбери: их они «ощипывали» от мясистых листьев, не трогая гибкого, твердого, как железо, ствола, который застрял бы у них в горле.

При приближении человека стада буйволов лишь меняют свое местоположение. Но одинокое раненое животное может стать злым. Такой буйвол способен залечь в осаду у подножия мимозы, на которой укрылся загнанный охотник, или наскакивать на ствол, пытаясь подцепить ноги неосторожного.

Если раненый буйвол атакует, надо подождать и стрелять в него еще раз с 15 метров прямо в голову. Охотник, карабкающийся на дерево, обнаруживает недостаток отваги а, кроме того, подвергается продолжительной осаде. Любая же попытка к бегству может закончиться для него трагически.

В большом количестве в Мозамбике живет леопард; обычно он бродит только по ночам. И вот ночью алчные любители его шкуры прочесывают мату, прикрепив на лбу электрический фонарик, и держат при этом наготове ружье 375-го калибра. Увидев манящий блеск зрачков, охотники идут прямо к ним — ослепленный леопард останавливается и, оказавшись целиком в луче света, неминуемо получает пулю.

Реже встречающихся львов не убивают так злодейски, что объясняется посредственностью их шкуры. Неловкость одного американского дебютанта чуть было не стоила жизни его английскому проводнику. Американец стрелял в туловище. Лев, обезумев от бешенства, прыгнул в его сторону. Англичанин встал между ними и одновременно выстрелил. Он получил удар от уже мертвого зверя, который, однако, успел оторвать ему палец и кусок предплечья в предсмертных конвульсиях. Англичанин спокойно показывал мне свои раны, полученные всего два месяца назад. Отвечая на мое испуганное восклицание, он небрежно бросил: «Ба, да это же профессиональный риск!»

Самую прекрасную живую картину в Южном Мозамбике показали мне мчащиеся зебры. Прижав уши, они бросились вперед, как чистокровные жеребцы на старте в Лоншане[51]. Так и хотелось, чтобы жокеи в полосатых черно-белых куртках склонились к их шеям и слили свои тела с телами зебр, словно неудержимые кентавры…

Банды обезьян бабуинов передвигаются то стоя, как люди, то на четырех ногах, как собаки, да и морда у них похожа на собачью. Они превосходно ориентируются в лабиринте пересекающих лес пересохших речек, заросших кустарником. В этом лесу они устраивают веселые гонки.