Черный Гиппократ - [20]

Студенты-доктора с именами-отчествами подсказали.

Доктор Цветкова, расположившись в изголовье трупа, принялась писать.

Самойлов диктовал:

— …ноября, в десять часов пятнадцать минут… на кафедре судебной медицины… при естественном освещении… ассистентом кафедры А. П. Самойловым при участии пятьсот восьмой группы педиатрического факультета… произведено вскрытие…

Самойлов провел по воздуху над трупом секционным ножом:

— Будем делать лапаротомический разрез от мочевидного отростка в обход пупка до лона. Будем брать каждого органа по кусочку — и помещать в пробирку. Так и с содержимым желудка, кишечника. На анализ… В нашей работе все — каждая деталь — важно, — Антон Петрович поднял глаза на студентов. — Кто скажет, почему нам важен анализ содержимого желудка?

Один из студентов блеснул очками:

— А может, его отравили…

— Верно, Новиков, — кивнул Антон Петрович. — В содержимом желудка может быть обнаружен яд… Кстати, знаете почему Распутина никак не могли отравить?

— Почему? — оживились студенты-доктора, они поняли, что сейчас последует расслабляющий анекдот.

Антон Петрович, рассказывая, выводил в воздухе ножом замысловатые пируэты:

— Потому что отравители — графы и бароны не были искушены в деле отравления. Они впрыскивали цианистый калий в любимое блюдо Распутина — пирожные, не зная, что яд в данной ситуации связывается жирами и не представляет для организма особой опасности. Распутин поглотал свои пирожные одно за другим, а отравители трепетали от ужаса, впечатленные тем, что этого колдуна не берет даже сильнейший из ядов…

Тут Самойлов ловким, отработанным движением сделал на животе трупа широкий разрез — он прямо таки располосовал живот от мочевидного отростка до лона в обход пупка, не ошибившись в направлении и силе прикладываемой к ножу.

— Теперь сделаем осмотр внешнего вида и расположения органов…

Здесь студент Новиков осторожно перебил его:

— Антон Петрович! А для чего этот маленький разрез на груди? Кто его сделал?

Самойлов недовольно скривился под маской; это было видно по тому, как сощурился один его глаз; Самойлов проследил взгляд студента, тот указывал на область сердца. Во втором межреберье слева был сделан разрез длиной до двадцати сантиметров.

— Этот разрез? — задумался Антон Петрович; его явно раздражало любопытство студента. — Здесь нет ничего особенного, — пожал ассистент плечами. — Хотя для вас ситуация может показаться любопытной… Нужна была срочная экспертиза… Требовалось следствию… И в качестве исключения, так сказать…

Ответ показался довольно уклончивый и потому не удовлетворил любопытного Новикова. Парень все присматривался к ране, к засохшим на боку потекам крови… Да и другие студенты косились на рану.

Но Самойлов завладел их вниманием:

— Начнем исследование желудочно-кишечного тракта сверху вниз, по ходу продвижения пищевых масс… Во всяком деле важна система. Ну и в нашем, конечно. Наличие проверенной системы сводит количество ошибок до минимума…

Тем временем Новиков, снедаемый сильнейшим любопытством, взял со столика, похожего на сервировочный, два хирургических крючка и довольно сноровисто раскрыл рану на груди трупа.

— Антон Петрович! — перебил Новиков преподавателя. — А тут нет сердца!..

Этот Новиков, наверное, был либо очень невоспитанный человек, позволяющий себе перебивать старшего, либо гений, который ради познания истины способен был идти на любые жертвы — даже на неприязнь со стороны ассистента кафедры Самойлова.

Лоб у Антона Петровича от неожиданного возгласа студента наморщился, глаза остановились, и в них зажегся недобрый блеск.

Студенты зашикали на любопытного и нетактичного Новикова, но тот на это шишиканье не обратил ровным счетом никакого внимания, а только по-прежнему растягивая стальные крючки, дивился на пустое, зияющее чернотой средостение:

— Сердца-то нет!..

Антон Петрович взял себя в руки, подавил раздражение:

— Ну правильно! А что же вы хотели?.. Я же вам объяснил, доктор Новиков, что орган изъят в интересах следствия…

— А вы говорили — по кусочку… в пробирку… — не совсем уверенно оправдывался Новиков.

Антон Петрович укоризненно покачал головой:

— Доктор Новиков! Я делаю вам замечание… Вы забегаете наперед, вы перебиваете меня… Не беспокойтесь, мы доберемся еще до сердечно-сосудистой системы…

— Да нет! Я ничего! Извините!.. — пошел на попятную студент. — Мне просто показалось странным, что в груди нет сердца…

Нестеров в состоянии глубочайшей задумчивости вышел из палаты в коридор. У входа в отделение опять была какая-то суета. Санитары пошире раскрывали двери, а другие санитары быстро толкали перед собой каталку. И капельницу держали повыше…

Нестеров увидел медсестру Маргариту Милую. Она стояла к нему спиной и тоже смотрела на санитаров с каталкой. Нестеров остановился возле Маргариты.

Как раз в это время каталку провозили мимо них. На каталке лежал молодой мужчина — лет тридцати пяти. Он был без сознания и очень бледен — смертельно бледен. Лицо его было обрызгано кровью… А простыня, которая укрывала его, тоже пестрела пятнами крови.

Санитары толкали каталку прямиком в операционный блок. Все, кто был в это время в коридоре, расступались перед ними.