Черный человек. Книга первая - [104]

— Ты же болен, болен, — быстро, глотая окончания слов, говорила Купава. — Ну почему ты не хочешь лечиться? Клим все сделает, и потом мы улетим, куда захочешь… а дочь куда я дену? Как я в твоем космосе буду с ней? Что я там буду делать? Кто ее воспитает? Пойми же, это глупо…

— Мне трудно одному, ты поможешь мне, а с дочерью ничего не случится, тем более что ее можно оставить здесь, хотя бы на время, Клим присмотрит, отец как-никак… — отвечал Шаламов скороговоркой, и в голосе его появились нетерпеливые нотки. — Почему ты уехала из дома сюда? Клим посоветовал?

— Нет, Марсель. Он говорил, что ты погиб…

— Чушь! Я теперь бессмертен. Белены объелся твой Марсель? Где он? Я с ним поговорю, что это ему вздумалось объявлять меня погибшим? Трогательная забота, ничего не скажешь!

— Он на озере, ныряет с подводным комплектом.

— Черт, времени нет совсем! Все время висят на хвосте… Ну, так ты идешь?

— Нет, Дан… не знаю… ну как ты можешь требовать? Зачем тебе уходить с Земли, разве здесь плохо? Послушай, я тебя умоляю, пусть Клим посмотрит тебя, ты же совсем больной, я тебя не узнаю. Я боюсь тебя!.. — Купава заплакала.

— О женщина!

Мальгин обернулся. Шаламов, морщась, смотрел на жену, потом поднял взгляд на хирурга.

— Как часто женщина, вдохновляющая нас на великие дела, мешает нам их исполнить.[56] Ты же не сможешь ничего сделать, мастер, это выше твоих сил. Ведь так?

— Не знаю, — тяжело ответил Мальгин.

— Вот видишь. Помоги уговорить ее, ведь она не хочет уходить из-за тебя, я чую.

— Дан, что ты говоришь! — жалобно запротестовала Купава сквозь слезы.

Оба посмотрели на нее. Мальгин, стараясь говорить проникновенно и убедительно, сказал:

— Я уже давно не имею права совета, Дан, а для нее и вовсе не авторитет… как ты уже смог убедиться. Для нее авторитет — Марсель, может, он тебе поможет? Но извини, я тоже не вижу смысла в твоем призыве. Подумай хорошенько, куда ты зовешь Купаву. Ей нужен спокойный образ жизни, уверенность в завтрашнем дне, возможность воспитывать ребенка, а не опасные приключения в космосе. Не доверяешь медицине — Бог с тобой, это твое личное горе, но не вовлекай в авантюру жену, риск ей противопоказан.

Лицо Шаламова исказилось. Мальгину показалось, что на него приготовился прыгнуть громадный зверь, удивительным образом соединившийся с фигурой спасателя. Одновременно под черепом родилось ощущение выросшей твердой скорлупы, отгородившей мозг от всего мира. Облик «зверя» побледнел, хотя и не исчез. Вспомнилось шекспировское: «Не стой между драконом и яростью его…» И тут Мальгин неожиданно увидел над лесом странное полупрозрачное облако, опускающееся с неба. Вгляделся и не поверил глазам: это был орилоунский фантом с «миллионом глаз»!

Шаламов оглянулся, следуя за застывшим взглядом хирурга.

— Смотри-ка! Отыскал-таки, дьявол глазастый! Слышишь, Отшельник?

Из грузового люка куттера выполз «черный человек», осторожно, почти по-человечески, пробуя псевдоногой почву. У Мальгина не было пси-рации, и ответа маатанина он не услышал, но и без того он был буквально ошарашен появлением новых действующих лиц.

Шаламов выслушал ответ «черного человека», отмахнулся. В отличие от маатанина, он дублировал свои мысли звуковой речью:

— Не дури, ничего с тобой не случится, потерпишь… Что значит — не можешь? Эти песни я слышу давно… ну и что? Держал же… ну, хорошо, хорошо, мы скоро… — Даниил снова поморщился, схватившись рукой за голову, ему действительно было плохо.

— Дан, — сказала Купава, вставая. — Я тебя заклинаю! Пусть Клим хотя бы посмотрит тебя как врач.

Шаламов окинул Мальгина горящим взглядом.

— Каким образом он посмотрит меня без своей аппаратуры?

— Напрямую, — хрипло сказал Мальгин. — У тебя есть еще одна пси-рация? Одна есть точно, ты же общаешься с «черным».

— Найду. И что дальше?

— Прямой синхроконтакт. Я подключусь к твоему… мозгу напрямую, мне приходилось проделывать подобные контакты во время дежурства на «Скорой помощи».

— А не боишься? Я ведь наполовину «черный».

Мальгин усмехнулся.

— А ты, в свою очередь, не боишься?

«Зверь» внутри Шаламова «обнажил клыки» и посмотрел на хирурга ледяными глазами.

— Хорошо, — сказал Даниил. — Даю тебе три минуты сроку, а потом мы с ней уйдем. Собирайся пока, Пава. — Не обращая внимания на испуганный жест жены, он направился к своему куттеру. Мальгин погладил Купаву по плечу.

— Все будет хорошо.

Купава не ответила, беззвучно глотая слезы. Ребенок перестал плакать, словно внимал словам Мальгина.

Орилоун с глазами превратился в «блин» и завис над «черным человеком», делающим осторожные попытки «пощупать» попавшееся на пути дерево «руками». Ему тоже было плохо. Добравшись до Купавы, смотревшей на него во все глаза, он вдруг принялся ее утешать! Вслух!

Коверкая слова, запинаясь, меняя регистр речи, хотя речевого аппарата, подобного человеческому, у него не было.

Мальгин пришел в изумление настолько, что забыл о своем положении. О Купаве и говорить нечего. Даже Шаламов был удивлен, хотя его удивление носило специфический характер.

— Еще один соперник! — фыркнул он, морщась. — Надо же, разговаривать выучился! Далеко пойдешь, аккумулятор.