Черный бульвар - [39]

— Я и так неподсуден. Вернее, до ближайшего полнолуния. И как, интересно знать, они смогут доказать, каким образом я убил всех этих людишек?

— Не забывайте, что одним из этих, как вы выразились, «людишек» был ваш товарищ, Залесский.

— Да, Дима, Дима… Это был достойный противник, он всегда относился ко мне с опаской, но и уважением… Но как они докажут?…

— Вы все-таки нажрались! Да никто ничего в вашем случае доказывать уже не будет! В городе введут чрезвычайное положение, и рано или поздно вы заработаете от какого-нибудь спецназовца реактивную гранату в бок!

— Хм, значит, чистосердечное признание облегчит мою участь, но сделает ее невыносимой. Нечто в этом роде я уловил из вашей болтовни. И вы думаете, мне понравится сидеть где-нибудь в бункере и постоянно сдавать анализы? Чем виварий лучше тюрьмы, или, скажем, реактивной гранаты?

— Не знаю, выбирать в конечном итоге, вам. Только вряд ли вы успеете сделать свой выбор до полнолуния. Ваш кабинет могут опечатать уже сегодня.

— Вы думаете, я откажу себе в удовольствии достать оружие и кое с кем поквитаться? Я и без шерсти боец хоть куда!

— Если вы собираетесь прикончить меня, то позволю себе напомнить, что, хоть мы оба — исчадия, но мамы у нас разные. Я — исчадие смерти, а вы — исчадие жизни, и умирать вам еще предстоит. Пренеприятнейшая штука, доложу я вам. Уж поверьте, как опытному мертвецу.

— Как опытному паяцу… Вы мне несимпатичны, мистер вампир. И ваши предложения несимпатичны тоже.

— В таком случае, остается только одно — застрелиться. Вы, кстати, упоминали об этом, правда, несколько в другом контексте: вы жалели себя, свои новые необыкновенные качества. Но может быть стоит пожалеть других людей?

— Людишек? Они меня не жалеют! Я на каждом шагу чувствую это их прозрение: ты не такой, как мы! Белая ворона! Да, я не такой, как вы все! Белая ворона превратилась в белое чудовище!

— Ах, как страшно! Только не зарычите, пожалуйста. И вспомните, что среди презираемых вами «людишек» находится и ваша мать. Подумайте, что с нею будет, если установят, что вы и оборотень-убийца — одно лицо? Уж лучше ей знать, что вы либо уехали куда-то далеко, либо сделались чудом природы, либо, как мужчина, свели счеты с жизнью из-за непонятных ей проблем.

Тут случилась странная вещь: Снег сорвал свои очки и захохотал, откинувшись в кресле. Ян удивился и, подождав, пока инспектор успокоится, спросил: «Что это вас так развеселило? По-моему, я был далек от намерения пошутить».

— Ты промахнулся, мистер кровосос. У меня нет матери. Ты говорил с моей теткой, которая меня терпеть не может, но живет в моей квартире, старая идиотка, — она надеется, что меня убьют на службе и квартира достанется ей!

Снег вытер раскрасневшееся и вспотевшее лицо платком, надел очки.

— А позвольте, доктор, задать вам нескромный вопрос? Что ж вы-то сами не идете, так сказать, с повинной, или там исповедую к вашим высоко мудрым дуракам: исследуйте, дескать меня, препарируйте, разложите на молекулы?

— Я ценю свою свободу ничуть не меньше вашего. К тому же у меня есть выбор, а у вас его нет. За мной не охотятся, а за вами вот-вот приедет «собачья будка», подкрепленная спецподразделением «Альфа».

В это время занавеска загремела, и в кабинет ввалился давешний гость со своим другом и какой-то девицей. Воздев руку с бутылкой шампанского, он обратился к Яну: «Генацвале, ты самый лучший артист на всем побережье, будь другом, покажи, пожалуйста, еще фокус!»

Ян, не обращая на него внимания, поднялся и сказал, глядя прямо в непроницаемые светофильтры, скрывшие глаза инспектора: «Я, надеюсь, сделал все, чтобы дать вам возможность выпутаться из этой ситуации достойно. Но если в вас победит Зверь, знайте — первым на вашем пути буду я». Инспектор криво улыбнулся: «Вы сильный противник, доктор. Это будет хорошая охота». Впервые лицо Яна исказилось гневной гримасой: «Тупое животное! Ты забыл, с кем связываешься!» Впрочем, он тут же взял себя в руки и холодно закончил: «Благодарю за содержательную беседу, извините, если был резок. За обед я заплачу».

И, уже направляясь к выходу, показал на Снега и сказал кавказскому гостю: «Вот этот дядечка покажет тебе фокус, биджо. Если ты дождешься полнолуния».

Суббота, 24 августа, 20–10.

«…Вот так и прошла наша встреча, которая, возможно, будет отражена в светской хронике. Какого-нибудь того еще света» — закончил свой рассказ Ян. Саша, напряженно слушавший его, разочарованно вздохнул и потянулся за сигаретой.

— Тебя что-то расстроило, мой внимательный друг?

— Разумеется, Ты, как всегда, воспользовался случаем, чтобы блеснуть своим остроумием и завалил, причем, безнадежно, все дело. Ян развел руками и принялся набивать трубку.

— Ну вот, стараешься изо всех сил, терпеливо и деликатно ищешь пути к взаимопониманию, пьешь как азербайджанский разведчик в армянском тылу ихнее пойло вместо нормального «Наполеона» — и на тебе…

— Да, да! Ты начисто запорол такое ответственное дело, как поиски общего языка со Снегом. И все потоку, что не взял меня.

— Ага, чтобы ты начал разводить, как там ваши коллеги-историки говорят, «турусы на колесах», приобщать нашего общего врага…