Чёрный ангел - [14]

— Ну, положим, не в разгар. Наш эксперт считает, что смерть наступила в районе пяти вечера, плюс-минус полчаса, но в остальном все верно. В здании, точнее, в этом крыле здания работают двадцать четыре человека, включая двух уборщиц, которые, правда, заканчивают не позже одиннадцати утра. А остальные двадцать два кандидата в убийцы исправно снуют туда-сюда до девятнадцати ноль-ноль, как минимум. Если приплюсовать к ним пациентов стоматолога и учесть, что в холле расположена курилка, то убийца не просто рисковал, а прямо-таки гусарствовал. Кстати, вам известно, что Козловский был записан на прием к стоматологу?

— Да-да, я ознакомился с материалами дела и уже побеседовал с дантистом. Арутюнян утверждает, что никогда в жизни не видел Козловского. Тот записался на прием по телефону, но к пяти часам, когда ему было назначено, не явился. Ольга Курочкина, ассистентка, подтверждает показания доктора. Кстати, она обеспечила Арутюняну алиби. Не дождавшись пациента, они решили до прихода следующего попить чаю. Из кабинета ни один из них не выходил.

— Лихо вы! — восхитился Халецкий. — Кстати, раз уж вы тоже заинтересованная сторона, почему бы нам не поработать вместе?

— Я считаю, что это повредит делу, — серьезно ответил Соловьев. — Участие ФСБ в расследовании может так напугать убийцу, что он обрубит все концы. Вы сами знаете, сейчас можно так замести следы, что ни одна собака не найдет. Были бы деньги. А денег у убийцы Мусина хватит, чтобы обеспечить побег сотне помощников. Лучше уж я буду помогать вам из-за кулис. — Он наклонился к портфелю, стоявшему у ножки стула, и извлек розовую пластиковую папку. — Вот, тут информация, которую мы собрали по Козловскому. Думаю, она сэкономит вам много труда…

— А нельзя ли посмотреть все материалы по делу Мусина? — поинтересовался неблагодарный Халецкий.

— Боюсь, что нет. Там слишком много сведений… э… не предназначенных для выноса из избы. Поверьте, наши материалы не подтолкнут вас к решению. Иначе я не сидел бы здесь. — Соловьев помолчал, как бы подчеркивая точку, потом решительно сменил тему. — Я отдаю себе отчет в том, что успех вашего расследования — дело случая. Возможно, убийце сопутствовало шальное везение, и никто никогда не свяжет его с Козловским. И тогда у меня к вам просьба: присмотритесь к работающим в особняке. Я не к тому, чтобы вы изучали их биографии, — эти сведения я получу по своим каналам. Я обращаюсь к вам как к экспертам в области человеческого поведения. Вы — опытные оперативники и давно научились улавливать малейшую искусственность, легчайшую фальшь свидетеля. Если почувствуете что-нибудь этакое, пожалуйста, не сочтите за труд меня проинформировать. — Он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал две визитные карточки. — По одному из этих телефонов меня можно найти в любое время суток.

— Ну и как тебе фрукт? — поинтересовался Халецкий, когда они с Виктором покинули кабинет начальника.

— Противный. Даже не знаю почему. И рожа вроде пристойная, и манеры куртуазные, и улыбка приветливая, так откуда же такой привкус мерзопакостный?

— Ну-таки я объясню тебе, дурашка. Фальшивый он весь, до кончиков своих полированных ногтей. Фальшивый, как модель от Версаче на Черкизовском рынке. Надо же, а я-то считал, что чекистов еще на первом курсе натаскивают против таких проколов! Или они там совсем оборзели, думают, что у ментов в уголовке по причине редкого ношения фуражек последняя извилина разгладилась?

— Ты о чем, Борь?

— Да так, Пых, ни о чем. В двух словах не расскажешь.

— Ну так расскажи не в двух!

— И то верно, чего нам время жалеть? Чай, казенное. Слушай сюда, сынок. Если ты хочешь от кого-то что-то скрыть, у тебя есть два варианта: обходить деликатную тему молчанием или врать. Если выбираешь вранье, блюди осторожность — дилетанты для придания убедительности врут многословно, с излишними подробностями. Если тот, кому ты заливаешь, не последний лох, он с легкостью отделит дезу, профильтрует и по осадку определит, что ты там скрываешь. Молчать куда как надежнее. Знаешь, как должна была бы звучать речь сиятельного посланца горнего ФСБ, обратившегося за помощью к худородным меньшим братьям с Петровки? «Соблаговолите-ка, любезные, исправно поставлять нам материал по делу убиенного Козловского. Если возникнут какие подозрения, не подтвержденные фактами и потому не попавшие в отчеты, извольте сообщить частным порядком по такому-то номеру». И все. Для отказа от дачи показаний ему вполне достаточно сослаться на государственную тайну. Или еще проще. Договориться на высшем уровне с нашим начальством и спустить нам указание сверху — так вообще некому будет вопросы задавать.

Но наш дружок не ищет легких путей. Он изъявляет желание встретиться с нами лично и заливается Соловьевым. Так заливается, что даже в моих убогих ментовских мозгах закопошились кой-какие мыслишки. Как он трогательно гнал туфту насчет того, что их скромная забитая контора не осмеливается беспокоить страшных вельможных сановников! Как беспомощно лепетал о нежелательности своего участия в расследовании по причине боязни спугнуть преступника корочками ФСБ… Как будто они там не могут разжиться любыми корочками на свой вкус! Какую душещипательную версию сплел о вероятных причинах появления Козловского в известном тебе особняке! Лажа полная. Как настоятельно просил докладывать о любых, самых незначительных проявлениях неискренности со стороны свидетелей. Даже польстить нам не побрезговал. И хочешь знать, до чего я дошел своим убогим умишкой?