Черные розы - [22]
Терпеливо выслушав Биби, колдунья недовольно пробубнила:
— Все вы равны, что бедные, что богатые. Только в беде и находите ко мне тропинку. — И, воздев руки кверху, проговорила: — Аллах, ты милостив ко мне! — повернулась к Биби, заговорила с укором: — Зачем ты привела своего сына насильно? Он не верит в силу моего духа?
Биби страдальчески взглянула на Надира.
— О раба божья, — заторопилась она, — он еще ребенок. С детства вырос без страха перед дивами. Не боится ни ночи, ни могильных камней. Да я и сама не думала, что когда-нибудь постучусь в вашу дверь.
— В том-то и несчастье, что твой парень не знает страха ни перед дивами, ни перед ангелом смерти, — с раздражением заскрипела колдунья и поднесла костлявую с длинными ногтями руку прямо к лицу Надира. — А знаешь ли ты, храбрый заяц, что дочь хана помышляет задушить тебя в своих объятьях? — Биби встрепенулась. Заметив это, колдунья еще больше подбавила страху. — Она щедро вознаградила меня за то, чтобы я приворожила тебя.
По лицу Надира скользнула еле уловимая улыбка.
— Чему улыбаешься? — начала выходить из себя колдунья. — Рад, что приворот не действует? Плакать тебе надо, за твоей спиной тень смерти… — и, чуточку смягчив голос, указала на Биби. — Взгляни на свою мать, разве ты ослеп и не видишь, как она терзается?!
Надир смущенно опустил голову. Он молчал, но в душе у него все кипело. «И зачем это мать привела меня сюда?!» — думал он.
— С твоих губ, о раба божья, сыплются слова истины, — поспешно заговорила Биби. — Откуда ему знать, что Гюльшан не дает мне проходу?.. То обливает слезами мне руки и обещает золотые горы, а то угрожает. Недавно она сказала мне: «Или твой сын будет моим мужем, или падет от ножа моей ненависти!..»
— Да, дочь хана без ума от твоего парня, — подтвердила колдунья. — И она свяжет его цепями моих талисманов, если…
Старуха остановилась и снова начала сверлить Надира своим злым, обжигающим взглядом. Надир готов был броситься к выходу и стремглав унестись прочь от хижины.
Наступила недолгая, но угнетающая пауза. Женщина с черными зубами, взяв стоящий рядом с нею чилим[14], протянула его Биби.
— Мать своего сына, я вижу, ты не куришь, а я без табака, как рыба без воды. Ради аллаха, зажги этот чилим, дай мне жизнь.
Биби с готовностью исполнила ее просьбу. Положив в набитую табаком головку чилима горящий уголек, она протянула его хозяйке. Затянувшись горьким табачным дымом, колдунья продолжала:
— Напрасно ты, юноша, не веришь в силу моего волшебства. Оно может потягаться с самим дьяволом. Отныне дочь хана начнет презирать тебя, — и, повернувшись к Биби, добавила: — А ты, мать, не беспокойся, я заставлю врага отступить, она уйдет с его пути, я спасу его и от ненависти и от любви Гюльшан… — Биби схватила ее темную руку и прижала к своим губам. Та отдернула ее назад. — Глупая женщина, я не святая, и незачем целовать мне руку, лучше как следует отблагодари. А сейчас подай-ка мне вон тот сундучок, — она указала на нишу.
Надир хотел было сделать это за мать, но колдунья зашипела на него:
— Ты… ты сиди смирно!
Она наклонилась к огню, потом подняла глаза на Надира.
— О тебе идет славная молва, мальчик мой… — и снова приникла к огню. — О… что только творится вокруг тебя! Вот Гюльшан — она беснуется… — Брови ее нахмурились, и она продолжала: — Видел бы ты, с каким факелом она бежит за тобой!..
Испуганно глядя в огонь, Биби поставила сундучок возле колдуньи.
— Ну-ка, парень, наклонись ко мне!
Не поднимаясь с места, Надир наклонил голову. Достав из сундука большие ножницы, колдунья трясущимися руками отрезала у него небольшой пучок волос. Потом, что-то нашептывая, подула на них и положила рядом с собой.
— Красивый ты малый, — заговорила она вдруг громко и весело, — жаль, что прошли мои годы и время согнуло меня… А то я сама тебе проходу не дала бы. Или поженила бы на дочери самого султана Кашмира…
— На… — колдунья протянула ножницы Биби. — Остриги ногти с его левой ноги.
Когда ногти были острижены, старуха велела Биби разделить их на две части. Биби покорно исполнила приказание.
Одобрительно кивнув головой, колдунья протянула Биби красный лоскутик, потом щепотку волос Надира, его ногти и небольшой тонкий листок, исписанный крючковатыми арабскими буквами.
— Возьми это, мать своего сына, и зашей вместе…
Вскоре талисман был готов.
— Незаметно спрячь его под порогом комнаты дочери хана, — продолжала колдунья, — и он освободит душу твоего парня от сетей его врага… Дочь хана потеряет свою власть над ним!
Облегченно вздохнув, Биби протянула руку за талисманом.
— Еще не все… — остановила ее колдунья. — Юноша, смотри на огонь…
Надир повернул голову к огню, и в глазах его задрожали отблески. Колдунья опять зашевелила губами, взяла из сундучка маленький мешочек, достала из него щепотку порошка из высохшей травы, смешала с остатком волос Надира и бросила в огонь.
