Черные бароны, или Мы служили при Чепичке - [148]

Лишь в 1953 году после смерти Сталина и Готвальда, суровые, почти невыносимые армейские порядки стали смягчаться, и с 1955 года Вспомогательные Технические батальоны и Технические батальоны постепенно расформировывались и им придавался статус строевых частей.

Меня призвали осенью 1953 года, и я служил в армии до Рождества 1955–го. Закончил службу я в Таборе, откуда демобилизовался. Когда я в Непомуках кормил трёх поросят, у меня случилась неожиданная встреча. В Жинковах неподалёку на культурном выезде были мои друзья с Яном Рогачом[55] во главе. Даже не знаю, был ли я той встрече рад. Я был неопрятно одет и только что вылез из свиного хлева. За мной бежали три кроткие и ласковые свинки. Но то, к чему эта встреча привела, не могло оставить меня равнодушным. После возвращения в Прагу Яно запустил свою фантазию на полные обороты. «Это просто фантастика!» — твердил он, — «У Шванды там целое стадо свиней, на самом здоровом хряке он сидит верхом и кричит «но!». И страшно воняет».

Подобную дезинформацию надо было опровергнуть, а поскольку Рогач её постоянно дополнял и приукрашивал, мне не оставалось ничего другого, кроме как выступить с собственной версией и привести его слова в соответствие с действительностью. Яно совершенно не был против. Он с удовольствием слушал мои рассказы и говорил: «Шванда, ты должен написать про этого Таперичу! Тебя потом за это повесят, но, как писатель, ты исполнишь свой долг!»

О том, чтобы записать свои впечатления об армии я подумывал ещё сразу после увольнения, но на такой объёмный труд, как роман, я ещё не осмеливался. Писать я начал лишь в 1963 году. Яно Рогач больше всего любил истории про майора Таперичу, но с некоторыми несущественными оговорками. «Поясни‑ка мне, Шванда», — просил он меня, — «Почему у тебя все идиоты – словаки?!» В его словах что‑то было, так что я отказался от своего командира роты Ковальчика в пользу бравого чеха Гамачека.

Я писал очень медленно, и не только потому, что не строил иллюзий об издании книги. Когда я давал почитать отрывки своим знакомым, они мне говорили, что я самоубийца, и что роман никогда не выйдет. У меня тогда было готово примерно сто двадцать страниц, и после всех реалистических советов работу над романом я опять прекратил. Я не тот тип, что может сознательно писать в стол.

Если бы в те времена я был хотя бы отчасти провидцем, то действовал бы совершенно иначе. Конечно, я посвящал бы «Чёрным баронам» больше времени. Но было много заказов и возможностей заработать немедленно. Отозвались несколько издательств, мы с Непрактой придумывали сериалы для журналов, и работы всегда было достаточно.

А потом всё вдруг изменилось. Вместо неприветливого Новотного пришёл улыбчивый Дубчек и настала всеобщая эйфория. Партия решила забыть о прошлом и построить рай на земле. Позволено стало гораздо больше, и социалистические песни можно было услышать разве что на большой праздник. Теперь пели о чём‑то другом. Началось всё в журнале «Семафор», и тут же присоединились многие остальные. Это задело идеологов, которые собирались выдавать свободу маленькими, удобоваримыми порциями. Они не хотели выпускать ситуацию из рук. Тогда я снова начал писать «Чёрных баронов». Главной причиной были большие возможности их опубликовать. Интерес к юмористической литературе рос, и я им хотел воспользоваться.

Из Гавличкова Брода ко мне приехал пан Чабела, которому удалось возродить разогнанное издательство. Он назвал его «Высочина» и утверждал, что хочет начать с моей книги. Только вот с какой? Я показал ему недописанных «Чёрных баронов» и он возликовал. Теперь он заставлял меня усиленно работать. Мол, до конца года книга должна выйти! И хотя я не мог скинуть с себя прочие обязательства, я позволил себя уговорить. Я пообещал закончить роман до середины сентября.

Но надо было придумать имя главного героя. Хоть речь шла о моей собственной истории, я не хотел себя рекламировать подобным способом. Мы с женой искали относительно необычную фамилию, которая на первый взгляд не выглядела бы смешной. Мы пролистали телефонный справочник, но ни один вариант нам не подошёл. Наконец, нам помог случай. Я был любителем безалкогольных прохладительных напитков, более других предпочитая «Кофолу». У нас в Ходове её не продавали, так что я за ней ездил в бывший магазин деликатесов «У Линку» близ железнодорожной станции Прага–Центральная. Я ездил с двумя сумками, в которые помещалось двадцать бутылок. Я таскался с ними два, а то и три раза в неделю. Для продавщиц я стал любопытной фигурой, и однажды, войдя в магазин, одна из продавщиц наклонилась к другой и прошептала «Смотри, этот кофолин опять пришёл!»

Когда я дома рассказал об этом жене, она была в восторге. «Вот и фамилия для твоего солдата! Его будут звать Кофолин!» Потом мы решил не делать явную рекламу «Кофоле» и слегка изменили фамилию. Из Кофолина мы сделали Кефалина, и на том порешили. Пану Чабеле тоже понравилось, только Непракта бубнил, что кефалин – это какое‑то химическое соединение или что‑то в этом роде. Этим мы уже заниматься не стали. Кефалин нам пришёлся по душе, и так его впоследствии приняли и читатели.