Черное облако души - [37]

– Бывай. – Куролесов скрылся за дверью.

Никита Кузьмич дождался, пока смолкнут шаги на площадке, и поспешил в кабинет. Влада сидела на постели, углубившись в телефон. Откуда он взялся у нее, было непонятно, ведь сумку украли. Однако выяснять отношения некогда.

– Все, пора, – сказал ей Никита. – Собирайся. Мы уезжаем.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Окей. – Она спрятала трубку и встала. Полотенце по-прежнему болталось на ней, пикантно отрывая длинные ноги и лебединую шею. – А в чем я поеду? Вещи-то мокрые.

– Вот это вопрос. Погоди. – Никита Кузьмич ушёл в спальню, покопался в шкафу и нашёл пару юбок и кофточек, оставшихся от покойной жены. Он отнёс вещи в кабинет и положил на кровать. – Попробуй это, может, подойдёт.

Влада оглядела одежду и скривила презрительную мину:

– Я должна это носить? По-твоему я бабка какая-то?

– А по-твоему, я должен бежать в магазин и покупать тебе новую одежду? – вспылил Никита Кузьмич. – Надевай, что есть, и поехали. Время не ждёт. Пока доедем, стемнеет, мне будет сложно вести машину.

– Ладно, – буркнула Влада сквозь зубы. – Тогда выйди.

Никита Кузьмич вышел из комнаты. С кухни донёсся лай.

– Шоколад, ко мне! Ко мне, чёрный. Мы едем на природу.

Пёс тут же вприпрыжку прискакал в прихожую. Никита надел на него ошейник. Проверил в карманах куртки документы и банковскую карточку. Он с молодости привык моментально срываться с места, уезжать налегке, без вещей, собрав лишь самое необходимое, благо его работа отличалась командировками, часто внезапными.

Из комнаты вышла Влада – вид у неё был комичный. Юбка, которая Надежде Сергеевне была по щиколотку, едва доходила ей до колен. Кофта болталась, как на вешалке.

– Как я выгляжу? – мрачно поинтересовалась она.

– Сойдёт для сельской местности, – успокоил ее Никита. – Машинка вроде достирала, ты мокрые вещи в пакете захвати с собой, там высушишь.

– Думаешь, я совсем тупая, – огрызнулась Влада и пошла в ванную.

Никита сходил в спальню, взял смену белья, пару рубашек и спортивные брюки, запихнул все это в сумку. Секунду поколебался и снял со стены гитару. Затем он взял на кухне несколько пакетов с собачьим кормом и вернулся в прихожую. Влада уже натягивала кроссовки. Шоколад сновал у неё под ногами, возбуждённо повизгивая. «Уже не лает, вспомнил», – удовлетворенно отметил Никита. Ему самому было хорошо и весело.

Все складывается отлично. Он привезёт Владу в Тверь, сам останется с ней на пару недель, станет следить за ней, ухаживать, кормить. Она во всем признается ему. И не будет больше этого тяжкого, гнетущего одиночества.

Они спустились на улицу. Никита волновался, как бы по пути им не встретились соседи, но в подъезде было пусто. Он быстро посадил Владу и пса в машину и выехал из двора.

Никита не водил уже несколько месяцев, с тех пор, как загремел в больницу. Раньше, в молодости, он не мыслил жизни без колёс, не вылезал из-за руля, частенько лихачил и превышал скорость. Сейчас все это осталось в прошлом. Однако ему было приятно, что он выступает в роли шофёра. Он ощущал себя главным в их маленькой компании, ответственным за всеобщее благополучие, и это прибавило ему сил.

Автомобиль резво нёсся по шоссе, в зеркало Никита видел лицо Влады – она задумчиво смотрела в окно. Шоколад тоже смотрел – в другое окно, периодически пытаясь вскочить на ноги и гавкнуть на проносящиеся мимо машины. Вскоре Влада капризно протянула:

– Я есть хочу.

– Ты же только что позавтракала, – удивился Никита Кузьмич.

– Уже больше часа прошло, и яичница твоя у меня давно переварилась. Разве это еда?

– А что, по-твоему, еда? – опешил Никита.

– Ну, к примеру, «цезарь» ролл в «Макдаке».

– Что это такое – «Макдак»? – не понял он.

– Ну здрасте, «Макдоналдс», конечно. Ты что, совсем дремучий?

Никита не припоминал, чтобы Влада прежде ела в «Макдоналдсе». Может, она, конечно, заглядывала туда, когда была одна или с компанией ровесников. Но в присутствии Никиты Кузьмича разговор о «Макдоналдсе» не заходил. Очевидно, он далеко не все знал о Владе, пока считал ее своей внучкой.

– Давай заедем в «Макавто», – продолжала канючить Влада.

– Это долго, – попытался возразить Никита.

– Глупости, быстрее быстрого. О, гляди, как раз «Макдак». Сворачивай! Сворачивай, я тебе говорю.

Никита Кузьмич резко крутанул руль, покрылся холодным потом и свернул к терминалу.

– Добрый день, – поздоровался с ними динамик. – Что выбираете?

– Значит, так, – оживилась Влада. – «Цезарь» рол, большой картофель по-деревенски и колу. Это мне. А тебе что? – Она вопросительно уставилась на Никиту.

– Я ничего не буду, – проговорил тот, всем видом выказывая осуждение столь вредной пищи.

– Ну и зря. Попробуй хотя бы филе-о-фиш. Прикольно.

– Понял вас, ещё филе-о-фиш, – тут же любезно отреагировал динамик, прежде чем Никита успел что либо возразить. – Оплачивайте в следующем окне.

Ошарашенный Никита подъехал и протянул улыбающейся девушке деньги. Затем в соседнем окне им выдали большой бумажный пакет и пластиковый стакан с колой. Влада тут же достала ролл и вонзила в него острые белые зубы. Никита брезгливо понюхал свой бутерброд.

– Гадость какая-то. Живот, чего доброго, схватит от такого.