Чернобыль: необъявленная война - [47]

Объявлена мобилизация резервистов, как в период военного времени. У таких мобилизованных, их почему-то называли "партизанами", огромное желание при первом удобном случае возвратиться домой. В армии к этому времени существовало положение: кто набирает 25 Рентген, может быть демобилизован. И потому на выполнение "особых заданий" всегда находились добровольцы. Лично разговаривал с лейтенантом медицинской службы, который показывал мне листок, в который ему ежедневно заносили полученные им рентгены. Листок затем должен быть вклеен в военный билет. Лейтенант с нетерпением ждал — не по дням, а по полученным дозам — дня мобилизации.

Рассказ еще одного "партизана": "Попал в батальон по мобилизации резервистов. Молил не брать. Неожиданно заболела жена. Теща уже старая и сама требует ухода. Остался я один с восьмилетней дочкой. Отпрашивался на работе, чтобы ходить в военкомат и по другим начальникам. Просил подождать, хотя бы до того момента, когда жена выйдет из больницы. Ничего не помогло. Пристроил дочь к знакомым… Здесь первое время не спал совсем. Иногда забывался, но ненадолго".

"Партизан" в течение 20 минут делал дыру в бетонной плите, используя отбойный молоток, чтобы потом другие добровольцы протянули туда шланг для откачки воды. Получил 45 Рентген.

"Если раньше спал как-то тревожно и плохо, то после выполнения задания, стоит мне прислонить голову куда-нибудь, сразу отрубаюсь", — как-то безучастно рассказывал он.

"Партизан" еще не понял: радоваться ему скорой демобилизации или нет. В данный момент он просто раздавлен. И радость возвращения домой почему-то не так отчетлива и приятна, как он себе представлял до выполнения задания.

Военные маршала Оганова удачно прострелили дыру в стенах следующих друг за другом трех помещений. Однако диаметр отверстия оказался недостаточным, чтобы просунуть в него трубу. Необходимо было существенно увеличить диаметр отверстия. Но на пути оказались трубопроводы и оборудование. Стрелять еще раз — не решились. Было найдено другое решение. И через короткий промежуток времени под крест аппарата для снижения температуры в районе реактора стали подавать охлажденный азот.

7 мая. Организован штаб Минэнерго СССР в Москве для оперативной и долговременной помощи Чернобылю.

В Чернобыль прибыли первые радиоуправляемые бульдозеры: японские "камацу" и наши ДТ-250. В обслуживании большая разница. Наш заводится вручную, а управляется дистанционно. Если мотор заглохнет в зоне работы, где высокая радиация, надо посылать человека, как на подвиг, и только для того, чтобы завести бульдозер. Японский "камацу" заводится и управляется дистанционно.

Замминистра А. Н, Семенов, подписывая Г. У. Медведеву командировку в Чернобыль: "Определись с радиационными полями. Когда мы были там, никто толком не знал, сколько светит, а сейчас скрывают, врут".

Министр энергетики и электрификации СССР А. И. Майорец сидел в самолете стриженый. После первой командировки на аварийную Чернобыльскую АЭС волосы у него "светились", и их пришлось снять. Он снова едет в командировку в Чернобыль. Он изумлен, но не испуган. Испугаться не мог, ибо не понимал, что ядерная катастрофа — это опасно. Более того, он был по-прежнему не согласен, что произошла катастрофа. Просто авария… Небольшая поломка… У него в министерстве не может быть крупных аварий.

Г. Медведев, из "Чернобыльской тетради": "Обошел коридор первого этажа. На дверях приколоты кнопками листки, клочки бумаги с надписями: ИАЭ (Институт атомной энергии), "Гидропроект", "Минуглепром", "Минтрансстрой", "НИКИЭТ" (главный конструктор реактора), Академия наук и многие другие. Заглянул в комнату с вывеской "ИАЭ". У окна впритык друг к другу два письменных стола, за левым — Евгений Павлович Велихов, за правым — министр Майорец. Рядом на стульях зампред Госатомэнергонадзора Сидоренко, академик Легасов, замминистра Шашарин, замначальника Союзатомэнерго Игнатенко.

Майорец напирает на академика Велихова:

— Евгений Павлович! Надо кому-то брать организационное руководство в свои руки. Здесь десятки министерств, Минэнерго не в состоянии объединить всех…

— Но Чернобыльская АЭС — ваша станция, — парирует Велихов, — вы и должны это объединять.

Велихов бледен, в клетчатой рубахе, расстегнутой на волосатом животе. Утомленный вид, схватил уже около 50 рентген.

— И вообще, Анатолий Иванович, нужно отдавать себе отчет в том, что произошло. Чернобыльский взрыв хуже Хиросимы. Сегодня, Анатолий Иванович, надо считать людей, жизни считать…

Позднее я узнал, что фраза "считать жизни" приобрела в эти дни новый смысл. На вечерних и утренних заседаниях Правительственной комиссии, когда речь заходила о той или иной частной задаче: собрать топливо и реакторный графит возле блока, пробраться в зону высокой радиации и открыть или закрыть какую-либо задвижку, — председатель Правительственной комиссии говорил: "На это надо положить две или три жизни… А на это — одну жизнь".

У людей, руководивших ликвидацией чернобыльской аварии, были, конечно, ошибки. Но им не откажешь в личном мужестве. Академика Е. П. Велихова поднимали на вертолете к реактору чуть ли не каждый день, а то и несколько раз в день. Раз сорок он зависал над кратером.