Чернобыль: необъявленная война - [24]

Книга А. С. Дятлова: "Чернобыль. Как это было". С. 242. Приложение 7. Титульный лист рабочей программы. Есть фамилии главного инженера Н. М. Фомина, а также всех исполнителей, но нет ни одной подписи и нет сроков начала и окончания работ. В таком виде — это не документ, а только черновик программы. Согласимся, что криминала в этом нет: для книги можно и без подписей, однако их наличие сняло бы дополнительные вопросы.

Раздел 5 программы. Лица, ответственные за проведение испытаний: п. 5.1 —Технический руководитель испытаний — бригадный инженер Донтехэнерго МетленкоГ. П., п.5.2.6. — Общее руководство при испытаниях осуществляет заместитель главного инженера по эксплуатации второй очереди Дятлов А. С.

Программа была подписана главным инженером ЧАЭС Н. М. Фоминым 24 апреля 1986 года

За один день провести все подготовительные работы к проведению испытаний невозможно. Предположим, что все подготовительные работы и "тренировки на местности" проводили при отсутствии подписи Н. Фомина на Программе. Но, к сожалению, А. Дятлов об этом периоде никак не обмолвился. Неужели рядовая работа? Об этом тоже ни слова.

Основные вопросы и замечания, на которые специалисты хотели бы получить по Программе испытаний следующие:

1. Можно ли испытания по Программе считать чисто электрическими или они комплексные, так как касаются всего блока?

Дятлов считает, что они комплексные, более того уточняет ситуацию: "Если испытания чисто электрические, то зачем подписи цехов реакторного, турбинного, тепловой автоматики"? И прослушивается интонация: "Неужели это не понятно…

Фамилии в Программе действительно есть.

2. С кем согласовывалась программа? Вот что пишет по этому поводу комиссия Госпроматомэнергонадзора в 1991 году: "Такие испытания должны квалифицироваться как комплексные испытания блока, и программу их проведения целесообразно" (выделено мною. — Е. М.) было согласовать с Генеральным проектировщиком, Главным конструктором, Научным руководителем и органом государственного надзора. Однако действовавшие до аварии Правила ядерной безопасности (ПБЯ-04-74) и Общие положения безопасности (ОПБ-82) не требовали от руководства атомных станций проводить согласование такого рода программ с указанными выше организациями".

Дятлов: "Я считал, для порядка согласовать надо, о чем и сказал главному инженеру. Согласование с внешними организациями — компетенция Технического отдела станции и главного инженера. Меня устраивали подписи, которые были".

И опять заместитель главного инженера станции юридически прав. Настораживает какая-то отстраненность по поводу дальнейшей судьбы "своего ребенка". Мол, беспокоят по мелочам: не царское это дело согласовывать программу.

Но если заместителю главного инженера Анатолию Дятлову не интересна судьба Программы, то директор Чернобыльской АЭС В. Брюханов хорошо понимает (или должен понимать) какая ответственность ложится на него в случае неудачного поворота событий. И потому в январе 1986 года направляет Программу испытаний для согласования генеральному проектировщику в Генпроект и в Госатомнадзор. Но никто не ответил. Будто сговорились.

Могли не ответить по двум причинам: первая, как у Г. Медведева: пофигизм; вторая — не подпишем — не будут работать. Ведь до этого подобных испытаний не было. Они записаны, но их почему то никто не проводил.

Не понятно почему на молчание Москвы никак не реагирует руководство станции, хотя телефон давно изобретен и командировку в Москву самим себе организовать не сложно.

Это одна версия.

Версия А. Дятлова. Мимоходом, как бы нехотя, с иронией. Отвечая Г. Медведеву на его фразу, что в январе Брюханов направил Программу на согласование, Дятлов загадочно роняет:.. так произошло с критикой ведомств по согласованию программы выбега — они совершенно правдиво скажут, что не видели эту программу".

Ответа на вопрос подписана Программа в вышестоящих организациях или нет, мне так и не удалось получить.

3. Почему Программа не согласована с отделом ядерной безопасности станции?

А. С. Дятлов не отвечает на вопрос прямо. Он мыслит шире: у аварии более серьезные причины, чем подпись отдела ядерной безопасности станции. И даже приструнивает задающих этот вопрос, как вы, не понимаете, что"…ввод избыточной реактивности произошел отнюдь не из-за проведения Программы".

4.0 мерах безопасности. Написаны в общем виде, (как они обычно и писались) и в расчете на то, что ничего страшного не произойдет.

При ответе на этот вопрос А. С. Дятлов в образе профессора, отчитывающего нерадивых студентов: "Конек всех критиков. А о чем весь второй раздел Программы? Согласно ему на резервное питание подключаются механизмы, которых вполне достаточно не только для расхолаживания блока, но и даже для работы реактора на мощности. Только слепой может не видеть этого. Никаких эффектов реактивности, выходящих по величине за те, что и при обычной эксплуатации по Программе не ожидались, их не было и в связи с ее проведением. Естественно, операторы при этом используют всю эксплуатационную документацию".

И еще: "Все говорили, правда, что меры безопасности в нашей программе не были разработаны. Правильно. Но они выполнялись еще до начала этого эксперимента и записаны в других разделах программы. Я, выходит, виновен в том, что не переписал перечень этих мер из одного раздела в другой"!