Чернобыль: необъявленная война - [17]

А. Акимову сказал отправить на третий БЩУ оператора реактора Л.Топтунова и оператора турбины И.Киршенбаума. Сделать полезного они ничего не могли, а обстановка здесь была крайне неблагоприятная. На щите остались Акимов и Столярчук".

В машинном зале в емкостях тонны машинного масла. Ситуация на блоке продолжает усложняться. В машзале, на отметке ноль, пожар полыхал в нескольких местах. Проломило кровлю, на нулевую отметку машзала упал кусок железобетонной плиты, разбил маслопровод. Масло загорелось. Пока тушили и ставили пластырь, упал еще кусок и разбил задвижку на питательном насосе. На напоре питательного насоса хлестал радиоактивный кипяток. Отключили разбитый насос, отсекли петлю. В любой момент могли взорваться маслобак турбины и водород в генераторе. В пролом крыши полетел черный пепел.

С электриками смены Акимова Давлетбаеву удалось заменить в генераторе водород азотом, чтобы избежать взрыва. Слили аварийное масло из маслобаков турбины в аварийные емкости снаружи энергоблока. Маслобаки залили водой…

Д: "Теперь занялись основной полезной работой, которую выполнил оперативный персонал четвертого блока с риском для жизни и здоровья. Свел Лелеченко (зам начальника электроцеха) и Акимова и приказал отключить механизмы и разобрать электросхемы с тем, чтобы обесточить максимальное количество кабелей и электросхем. Приказал также слить в аварийные системы масло турбин и вытеснить водород из электрических генераторов. Всю эту работу выполнил персонал электрического и турбинного цехов. Хорошо помогли персоналу своих смен Р. И. Давлетбаев и А. ГЛелеченко. Удивительный человек Александр Григорьевич. И здоровяком его не назовешь. Не понимаю, откуда он взял силы и после 26 апреля два или три дня выходил на работу. К сожалению, когда его отвезли в больницу Киева, прожил недолго".

Турбинисты в эту роковую ночь 26 апреля 1986 года совершили выдающийся подвиг. Если бы они не сделали то, что они сделали, пожар охватил бы весь машзал изнутри, рухнула бы кровля, огонь перекинулся бы на другие блоки, а это могло привести к разрушению всех четырех реакторов, такое развитие событий невозможно вообразить.

М: "Стажеры Проскуряков и Кудрявцев выбежали в коридор деаэраторной этажерки и по привычке свернули направо, к лифту, но увидели, что шахта разрушена, покореженный неведомой силой лифт валяется на обломках строительных конструкций. Им пришлось вернуться назад к лестнично-лифтовому блоку.

Без респираторов и защитной одежды они подошли к входу в центральный зал (ЦЗ) и, минуя три распахнутые настежь двери, вошли в бывший реакторный зал, заваленный покореженными конструкциями, тлеющими обломками. Они увидели пожарные шланги, свисающие в сторону реактора. Из стволов лилась вода. Но людей уже не было. Пожарные отступили отсюда несколько минут тому назад, теряя сознание и последние силы.

Проскуряков и Кудрявцев оказались у ядра атомного взрыва. Но где же реактор?!

Круглая плита биологической защиты с торчащими во все стороны обрывками тонких нержавеющих трубок под некоторым углом лежала на шахте реактора. Бесформенно свисала во все стороны арматура разрушенных стен — значит, плиту подбросило взрывом, и она снова, уже наклонно, упала на реактор. Из жерла разрушенного реактора шел красный и голубой огонь с сильным подвывом. В лица стажеров ударил ядерный жар с активностью 30 ооо Р/ч. Они невольно прикрыли лица руками, заслоняясь, как бы от солнца. Было совершенно ясно, что никаких поглощающих стержней нет, их унесло взрывом. В активную зону опускать нечего. Просто нечего…

Ребята пробыли около минуты и быстро вернулись в помещение БЩУ-4, Лица и руки у них буро-коричневого цвета. Результат ядерного загара. Такого же цвета у них оказалась и кожа под одеждой. Но это обнаружилось позже, уже в медсанчасти.

Проскуряков доложил: "Центрального зала нет… Все снесено взрывом… Небо над головой… Из реактора огонь".

Дятлов категорически не верит. Снова утверждает, что это взрыв гремучей смеси в аварийном баке снес шатер. Огонь на полу — результат небольшого пожара. Надо спасать реактор, он цел. Надо срочно подавать воду в активную зону.

Состояние Проскурякова и Кудрявцева ухудшается на глазах. Тошнота. Слабость Першение во рту. Им уже безразлично, что говорит Дятлов".

Д: "Вернулись Саша Кудрявцев и Витя Проскуряков. Им не удалось пройти в центральный зал из-за завалов. По приборам щита управления картина представлялась ужасная, но информацию к действию не давала".

Д: "Растерянность, недоумение и полное непонимание, что и как случилось, недолго владели нами. Навалились совершенно неотложные дела, выполнение которых вытеснило из головы все другие мысли.

Никакой паники, никакого психоза я не наблюдал. Ни один человек самовольно не покинул блок, уходили только по распоряжению".

Из журнала боевых действий пожарных: "Предотвращен переброс огня на третий блок". И чуть позже — самое страшное: "Радиация!"

Стали выходить из строя люди. Один за другим. Тошнота, выворачивающая нутро рвота. Помутнение сознания. Некоторые пожарные падали, не выпуская из рук пожарного ствола".

Легенда о том, что реактор цел, а взорвался бак аварийной воды системы управления защитой (СУЗ) и что надо срочно подавать воду в реактор, обретает дыхание. Легенда была доложена Брюханову и Фомину. Получила одобрение и тем самым увеличила количество смертей персонала станции, которые в условиях мощнейшей радиации продолжали выполнять команды руководителей более высокого ранга.