Чернобыль: необъявленная война - [104]

Технология выглядела достаточно просто: перед работой на машину наносится покрытие. Можно использовать как покрытия на основе поливинилового спирта (ПВС), которого завезены на Чернобыльскую АЭС уже тонны, так и сухие покрытия группы Б. А. Каратаева. После работы покрытие с машины снимается вместе с налипшими на них радиоактивными загрязнениями. Если необходимо, машина дополнительно дезактивируется до требуемых санитарных норм, известными методами подсушивается, и на нее снова может быть нанесено новое покрытие.

Естественно, должны быть проработаны следующие моменты: какие конкретно места машины следует покрывать, а также все, что связано с водой, ее сбором и переработкой и временным хранением "грязных" покрытий.

Курносов в принципе одобрил предложение и попросил завтра прибыть к 8 утра на оперативку.

11 мая на оперативку не попал. Попал снова в руки к Рябеву. В результате поручение: "Силаева очень беспокоят дороги. Машины обгоняют друг друга, и радиоактивная пыль загрязняет асфальт. Есть предложение оборудовать дождевальную установку вдоль дороги. К 12 часам доложите ваши предложения".

Появилось свободное время, и мы решили провести в Припяти свои исследования по дезактивации поверхностей домов с использованием покрытий.

Однако уехать не успели. Рябев нашел меня в рабочей столовой. Попросил зайти. И новое задание: "Группе необходимо готовиться к проведению дезактивации города Припять!" Заместитель министра говорил тоном, не терпящим возражений. В. А. Курносов молчал, но чувствовалось, что он на стороне Рябева. Становится ясно, что принято решение о введении в эксплуатацию первого, второго и третьего блоков Чернобыльской АЭС. А для этого необходимо в срочном порядке провести все подготовительные работы, а именно: локализовать четвертый блок и подготовить к запуску первый, второй и третий энергоблоки Чернобыльской АЭС. Персонал должен жить поблизости, а потому необходимо приступить к дезактивации города Припять.

Закончил Лев Дмитриевич достаточно просто: "Сейчас мы все едем в Припять. Как говорят военные, на рекогносцировку".

За рулем Юра-большой. В машине Рябев, Курносов, три молчаливых старичка, Каратаев и я с дозиметром. И вперед, на Припять!

С горба моста, на который взлетела машина, открылся город. Вид восхитительный! Слева от моста — стадион с великолепным зеленым газоном. Впереди и внизу — ровное шоссе, по сторонам которого красивые и какие-то воздушные многоэтажные дома. И удивительная тишина. Как будто перед нами в бесконечном зале архитектурный макет города в натуральную величину. А справа и чуть сзади — Чернобыльская АЭС и разрушенный четвертый блок. Тоже как часть архитектурного макета, но почему-то незавершенного. В городе надели респираторы, или, как мы говорили, "намордники". Вышли из машины, как инопланетяне, на покинутую всеми цивилизацию. Вокруг пусто.

Подъезды некоторых домов открыты. Вхожу в один из них. В дверях отдельных квартир записки. Прочитал одну из них: "Коля, если ты приехал, 30 апреля ищи нас в деревне". Похоже, Коля не приехал, а если и приехал, то в Припять его не пустили. Вернул записку на место.

Походили-побродили по городу. Выбрали экспериментальный участок для проведения исследований: детский сад № 11 и жилой дом по улице Героев Сталинграда, рядом с детским садом. Мощности доз гамма-излучения в районе выбранных объектов составляли от 70 до 150 мР/ч, а в подъездах домов — от 0,7 до 1,5 мР/ч.

Классические принципы защиты человека от радиоактивного излучения предусматривают использование следующей триады: расстояние, время и различные виды защиты. Если проще, то для того, чтобы получить меньшую дозу облучения при работе с радиоактивными веществами, необходимо работать как можно быстрее, использовать подручные средства (манипуляторы или что-то подобное), то есть быть как можно дальше от источника радиоактивного излучения. А если мощности дозы являются достаточно высокими, а работать необходимо — использовать различные виды защиты. В зависимости от вида проводимых работ ими могут быть свинцовые пластины различной толщины или освинцованные фартуки. Причем снижение мощности дозы радиоактивного излучения обратно пропорционально квадрату расстояния.

В Припяти я чуть не опроверг одно из этих понятий. Замеряю гаммафон у земли. Получаю определенный результат. Поднимаю датчик, или, как мы говорили, "клюшку", еще выше — результат близок к предыдущему, а в отдельных местах даже выше, чем на земле. Почему такие данные, пока непонятно… Я занервничал. Подумал, что испортился прибор или сели батарейки. По простоте душевной поделился сомнениями в отношении прибора с В. А. Курносовым. И напрасно! Он промолчал, но промолчал тяжело. Легко читалось: "Ну и прислали специалиста!" Снова прокол. Теперь еще и перед заместителем министра, и перед загадочными старичками.

Проверил прибор в других точках. Результаты были другими, но по высоте значения по-прежнему удивляли: на расстоянии 1–2 метра от земли значении МЭД не уменьшались, а порой даже значительно возрастали. А ведь зависимость мощности экспозиционной дозы облучения обратно пропорциональна квадрату расстояния. И это закон!