Чернобыль: необъявленная война - [102]

Соловьева удалось разбудить только со второго захода. К 9 часам 40 минутам спустились к машине Павлов и Кондрашов. По поводу задержки с отъездом решил провести маленькое собрание. Отступать было нельзя, иначе позже будет еще сложнее. Каратаев понял все сразу: "Иногда можно не говорить. И так все ясно", — сказал Борис Анатольевич, потянулся и пошел к машине. За ним пошел Юра-большой. Остальным я сказал: "Отъезд был назначен на девять утра. Сейчас почти десять. Все вы взрослые. Командировка чрезвычайная. Нужна дисциплина. И давайте к этому больше не возвращаться".

И снова дорога. Вялые разговоры. Витебск. Сначала деревянный, потом современный. Все время едем скрюченные, поэтому при выходе из машины не сразу удается придать подвижность затекшим членам. Обедаем в диетической столовой.

За 12 километров до Гомеля видим, как покрывают полиэтиленом колодцы. На шоссе перед Киевом дозиметрический пост. Замеряют загрязненность машин.

Движение по трассе Киев-Чернобыль на редкость комфортное. Встречные и попутные машины — большая редкость. Можно позволить себе любую скорость. Дороги буквально вымыты водой, а на некоторых участках даже растворами. Местами на дороге лежат шмотья пены.

Темнеет. В сумерках наш "уазик" легко обгоняет длинная вереница тяжело груженных машин с зажженными фарами. А им навстречу из Чернобыля мчатся одна за одной несколько машин "скорой помощи". Становится тревожно на душе. До сознания начинает отчетливо доходить масштаб аварии.

Все чаще и чаще милицейские посты. Досматривают машины. Проверяют документы. Милиционеры из разных городов: Брянска, Сум, Одессы и других мест. Наше удостоверение действует безотказно. Задержек нет.

И, наконец, Чернобыль. Город добротный, кирпично-деревянный и — пустой. В горкоме партии — штаб Правительственной комиссии. Мощность экспозиционной дозы гамма-излучения в районе штаба 8-12 мР/ч. Приблизительно в 500–600 раз выше естественного фона. По нашим профессиональным меркам, цифры не очень большие. В 18 километрах от Чернобыля город Припять.

В штабе представляюсь начальнику главка нашего министерства Евгению Васильевичу Куликову. Получаю вводную информацию. Завтра на 8 часов утра назначена встреча с заместителем министра Львом Дмитриевичем Рябевым. На сегодня всё. Остается решить простой бытовой вопрос: где будем жить? И потому снова в путь.

Мчимся на машине в пионерский лагерь "Сказочный". Пытаемся устроиться там. Не получается. Битком забит приезжими. Получаем направление в Иванково. Это районный центр. В Иванкове пытаемся найти междугородный телефон, чтобы позвонить близким и сообщить, что доехали нормально, а от них получить ответную информацию. Междугородный телефон не работает. И неизвестно, будет ли работать вообще. Чекисты работают четко. Связь перекрыта. Дальше посещаем райисполком, потом клуб, то есть все места, где оказывают помощь по расселению.

Здесь же, если повезет, можно узнать и о переселенцах из Припяти. У меня такой интерес есть. В Припяти жил и работал мой приятель И. К. Пичурин, с которым мы проработали более восьми лет в радиохимической лаборатории одного из заводов Северодвинска. В 1970 году я вернулся в Ленинград, позднее переехал в Сосновый Бор, а он спустя некоторое время перебрался на работу и житье в Припять. После 1970 года мы не виделись. Но информация о нем у меня была, был даже адрес его места жительства. Естественно, что в создавшихся условиях я бы хотел его повидать. Просмотрел много списков, но Ивана Карповича так и не нашел.

В клубе райцентра Иванково получаем направление на поселение в село Шпили. Вариант не из лучших. Это в 60 километрах от Чернобыля. И даже при наличии у нас своей машины мы будем иметь около трех часов потерянного времени в сутки только для поездки на работу и с работы. А в случае поломки машины, что еще хуже, можем оказаться замурованными в Шпилях. Ход мыслей людей, направлявших нас так далеко, был понятен: работать мы будем в "грязной" зоне, поэтому отдыхать должны в чистой. Другие предложения были хуже. И потому мы едем в Шпили.

В сельсовете, несмотря на поздний час, нас встречает "мэр" поселка Галина Середа. Ждет она, конечно, не только нас, но и всех других, кто будет направлен в Шпили в связи с событиями на Чернобыльской АЭС. В сельсовете дежурят круглосуточно. В основном молодежь. Пытаюсь узнать как можно больше:

— Галя, а как вы узнали об аварии?

— Ночью над селом полыхнуло зарево. Никто ничего… Никакой информации. Прошло несколько дней. Опять никто ничего… У наших знакомых был зять. Пожарник… О нем и о других пожарниках потом в "Правде" написали. Он был на дежурстве в то время. Первым оказался на пожаре. Стал вместе с остальными тушить. Через час трое из них, в том числе и зять, упали… Поползли слухи о сообщениях из Швеции и Финляндии. Так и узнали.

Оказалось все очень просто. Ночью над селом в 60 километрах от Чернобыльской АЭС полыхнуло зарево, которое и осветило истинные масштабы аварии.

Вскоре нас расселили по домам. Наши реквизиты: место работы — район Чернобыльской АЭС, место жительства — село Шпили.

В поисках темы.