Чернобыль. Месть мирного атома - [55]
После таких слов мне кажется уместным дать уточнение - эти физики только родились в Венгрии, и прежде чем оказаться в США прошли многолетнюю немецкую научную выучку, пока в Германии не началось ущемление ученых еврейской национальности. Кстати в Будапеште, в то время одном из крупнейших городов Австро-венгерской империи, тоже доминировали немецкий язык и немецкая культура. Судите сами.
• Лео Сциллард - двадцатидвухлетним юношей в 1920 году перебрался из Венгрии в Германию, учился в Технологическом университете в Берлине, затем в Берлинском университете, где посещал лекции по физике, которые читали Эйнштейн, Планк и Лауэ. В 1922 окончил университет с отличием, два года работал в Химическом институте кайзера Вильгельма, занимался экспериментами по рентгеновской дифракции. В 1924 стал ассистентом Нобелевского лауреата Лауэ в Берлинском институте теоретической физики, в 1927-1932 работал в Берлинском университете.
• Эдвард Теллер - уехал из Венгрии в немецкий город Карлсруэ, чтобы учиться в Высшей технической школе. Потом продолжил обучение в Мюнхенском университете и Лейпцигском, в котором защитил докторскую диссертацию (1930). До 1935 года работал в Лейпциге, Гёттингене, Копенгагене, Лондоне.
• Джон фон Нойманн - уехал из Будапешта после окончания Лютеранской гимназии и поступил на химический факультет Берлинского университета. В 1923 году он перебирается в Цюрих и в 1926 году получает диплом инженера-химика Высшей технической школы. В 20-е годы фон Нойманн работает в немецких университетах: в Берлине (1926-1929) и Гамбурге (1929-1930).
• Евгений (Юджин) Вигнер - после окончания Лютеранской гимназии в 1920 году поступил в Будапештский технологический институт, но через год перешел в Высшее техническое училище в
Берлине. В 1924 получил степень бакалавра, а в 1925 - доктора технических наук. Работал на кожевенном заводе, был ассистентом-исследователем и лектором в Берлинском техническом университете.
Теперь посмотрим на биографию самого руководителя Манхэттенского проекта - Роберта Оппенгеймера. Он американский физик, родился в Нью-Йорке 22 апреля 1904. В 1925 окончил Гарвардский университет. В 1928 он работал в Цюрихском и Лейденском университетах.
Далее рассказывает сам академик В.А. Белоконь [44]: «Размеры статьи не позволяют мне привести достаточно полную аргументацию того, почему из этой четверки (по мнению А. Белоконя - К.Н.) наиболее сильной фигурой был фон Нойманн. Американское ядерное оружие создавали и другие выходцы из Европы. Кое-кто из следующих не уступал даже фон Нойману: итальянец Энрико Ферми, Ханс Бете из Германии и его земляк Герман Вайль, англичане Джон Кокрофт, Джон Чедвик и Джеймс Так. Некоторые скажут: «И Нильс Бор». Нет, я бы добавил: «И Клаус Фукс!» А были и «домашние корифеи» - американцы, тот же Джон Уилер! Работал и «сам» Ричард Фейнманн... среди начинающих.
Эксперимент как критерий истины здесь выглядит убедительно: немцы ведь бомбу не сделали!
Но могли бы!
А стандартный аргумент - «История не знает сослагательного наклонения» - мы легко парируем: «Да, не знает, - для тех, кому лень думать».
Даже при равных интеллектуальных потенциалах «новых американцев» и немцев оставшихся в Германии, последних ждал бы проигрыш просто из-за бомбежек, в сущности, не уступавших хиросимской: достаточно упомянуть разрушение Гамбурга, Дрездена, Берлина и рурских комплексов. Здесь, однако, важнее нечто иное.
Германский атомный проект возглавили фактически Вернер Гейзенберг и Карл Вайцзеккер. В некрологе на смерть Гейзенберга, в 1976 году, его конкурент Эдвард Теллер (журнал «Нэйче») четко утверждал, что Гейзенберг скорее не хотел делать бомбу Гитлеру, нежели не мог... Теперь, в частности, выясняется, что Гейзенберг не только не желал делать атомную бомбу Гитлеру, но и неустанно намекал об этом «посредникам», надеясь, что и его западные коллеги не станут конструировать это страшное устройство. В отличие от нынешних резонеров из «Сайенсис» научный руководитель американского атомного проекта Роберт Оппенгеймер, их главный теоретик Ханс Бете, учитель Оппенгеймера Нильс Бор и «американский Берия» Лесли Гровс (он отвечал за режим секретности американского атомного «Манхэттенского проекта») компетентно и реалистично оценивали интеллектуальный потенциал немецкой атомной элиты, боялись ее превосходства. Не потому ли они азартно и вполне серьезно обсуждали планы нейтрализации деятельности Гейзенберга и Вайцзеккера - вплоть до их физического устранения. Не этот ли ажиотаж помешал Гровсу заметить, что творится у него «под носом», когда сотни отчетов суперсекретного «Манхэттенского проекта» уплыли в Кремль!
Смешно пытаться несколькими строками обосновывать превосходство Гейзенберга над другими. Он слишком известен. Упомяну лишь, что его «соперник» по величию Поль Дирак назвал в своей речи в Ватикане (1976г.) Гейзенберга физиком №1 XX века... (Между прочим, сам Поль Дирак и Артур Эддингтон считали разработку ядерного оружия аморальным занятием.)
Стоит все-таки кое-что пояснить и по поводу Карла Вайцзеккера. Его уместно сопоставить с Хансом Бете, получившим Нобелевскую премию за теорию горения звезд. Прекрасны и работы Бете по динамике взрыва. И все-таки Вайцзеккера следует оценить повыше - он минимум на год опередил Ханса Бете (1938 -1937) в области физики термоядерного горения звезд, а его достижения в теории взрывных процессов посильнее, оригинальнее. Он сделал пионерскую оценку роли плутония как взрывчатки. Нобелевскую ему не дали «по анкетным данным»: мол, работал над бомбой для Гитлера. Короче, «венгерская четверка» лидеров американского атомного проекта была хороша, но уступала потенциалу уже двух конкурентов - лидеров немецкого атомного клуба. Труднее, но еще интереснее сравнивать совокупные потенциалы стран, наций. Мой анализ говорит в пользу превосходства немецких атомщиков над теми, кто собирался под крышей «Манхэттенского проекта» - главным образом в Лос-Аламосе (но и там немалую роль играл Фукс - опять же немец!)
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.