Черная смерть - [6]

Доктор Петин продолжал:

— В нашей больнице больные изолированы от здоровых. Это единственное, чего мы добились.

— Вот именно! — отозвался профессор, бросив взгляд на приунывших студентов. — Да вы не отчаивайтесь. Мы все-таки одолеем ее, проклятую. Главный удар мы направим непосредственно на чумные очаги. Только раннее выявление заболевших, немедленная их изоляция и госпитализация, а также дезинфекционные мероприятия дают эффект в борьбе с эпидемией. Кроме того, нужно широко провести прививки населению противочумной вакциной, и сделать это как можно скорее.

Студенты выходили из чумного пункта окрыленные надеждой. Они почувствовали и перспективу борьбы и, главное, увидели в лице Заболотного такого руководителя, который обязательно приведет их к победе.

На следующий день в большом помещении Противочумного бюро собрались врачи, студенты и представители администрации Китайско-Восточной железкой дороги.

Главный врач дороги Ясенский, худощавый старик с седой бородкой, только что вернувшийся из командировки, доложил Заболотному обстановку на линии КВЖД. Заболотный слушал его внимательно и время от времени задавал вопросы.

Затем он обратился к собравшимся:

— Я очень рад видеть здесь многих старых знакомых, а также, молодых коллег, с которыми мне предстоит работать. Хочу подчеркнуть, что обстановка очень сложная. Хотел бы верить, что это обстоятельство прибавит всем нам сил и энергии. Забота о каждом, подчеркиваю, о каждом, — наш девиз, а мужество и отвага должны сопутствовать нам повсюду. Разумеется, нужна осторожность. Она — не признак малодушия, но признак разумности.

Заболотный не заметил, как очутился в плотном кольце слушателей. Его расспрашивали наперебой, особенно много вопросов задавал Беляев. Профессор внимательно присматривался к нему.

— А что, если вот его — на самый боевой пост? Как вы думаете, коллеги? Лев Михайлович, — обратился он к Беляеву, — возьмете летучий отряд?

— Если доверяете….

Заболотный повернулся к Бутовскому.

— А вам я рекомендовал бы, Михаил Константинович, пока пропускной пункт, который стоит у городской черты, на главном въезде.

Другие студенты получили назначения на врачебные участки.

— А я буду работать в чумной больнице, — решительно заявил Мамонтов.

Заболотный в знак согласия кивнул головой.

VII

— Работай надо! Ходи надо!..

Бутовский с трудом открыл глаза. В пепельном рассвете перед ним возникло доброе лицо старого вахтера-китайца.

— Уже, Чэнь Сяо?

Стараясь не потревожить спящих, они вышли на улицу. Утро было ветреное, колкое, берега Сунгари затянуло зеркальной ледяной пленкой. Миновав последние кварталы, они оказались на пустыре. Ветер то утихал, то срывал с холма сухой снег, перемешанный с песком, и крутил его по дороге.

Чэнь Сяо шел впереди. Бот он остановился и показал на деревянное строение.

— Туда ходи.

Бутовский ускорил шаг, всматриваясь в пропускной пункт, размещенный в заброшенном сарае. Сегодня он впервые столкнулся вплотную с чумой, с «черной смертью».

У пропускного пункта было людно. Многие пришли сюда из Фудзядяна. Городок этот называли постоялым двором. Из центральных и южных провинций страны в Фудзядян стекался обездоленный люд, заполняя и без того набитые до отказа ночлежки, публичные дома и притоны, где можно было получить заветную трубочку с опием и забыться хоть на короткое время. Но наступало утро нового дня, такого же безрадостного и голодного, и они отправлялись в Харбин в надежде найти там хоть какую-нибудь работу. «Кто же из них разносчик чумы?» — в тревоге думал Бутовский, подходя к дверям.

Его уже поджидали два китайских студента, с которыми он познакомился на совещании. «Мало нас, ох, как мало!» — вздохнул он, оглядывая бесконечную очередь.

Облачившись в халаты и надев защитные маски, студенты начали осмотр. Эта процедура происходила в простом тесовом сарае, который еле обогревался железными времянками.

Очередь подвигалась медленно. Китайцы неохотно стаскивали с себя худую одежонку, опасливо поглядывая: вдруг не дадут заветный талончик? Тогда не пустят в город…

— Следующий! — повторял Бутовский. — Следующий!..

Внезапно перед ним возникла тщедушная фигурка: на ногах матерчатые тапочки, под стеганкой — голое тело.

Китаец всхлипнул и пошатнулся. Бутовский поддержал его за плечо.

— Успокойтесь, — проговорил он, чувствуя, как плечо уходит из-под его пальцев.

Китаец, судорожно кашляя, со стоном опустился на пол. Очередь отхлынула.

Бутовский склонился над ним. Щеки китайца были мертвенно серыми, из угла его рта текла струйка темноватой крови. «Вот почему народ прозвал чуму, черной смертью», — подумал студент и, словно спохватившись, поспешно поставил китайцу градусник.

Он успел осмотреть еще двоих и взглянул на термометр: сорок.

— Карету!

Помощники кинулись за носилками.

Бутовский продолжал вести осмотр. Человек двадцать он отправил на обсервацию.

Редко выпадала минута, когда можно было погреть застывшие руки около железной печурки. От нервного напряжения и усталости разболелась голова. Помощники-китайцы беззлобно посмеивались.

— Замерзай, Михай-ля? — спросил один из них. Его звали Ван Цзе-лином, а Бутовский называл его просто Ваней.