Черная скрипка - [14]
Ранним утром я отправился ко дворцу Ференци. Сидя в покачивающейся на волнах гондоле, я высматривал малейшие признаки жизни в окне на втором этаже, но оно еще было закрыто ставнями.
Над Большим каналом, охваченным утренней дремой, стелилась легкая пелена туманной дымки. Гондольеры, развозившие товары на рынки, в молчании проплывали мимо меня, скользя по воде, как испуганные тени, и исчезали в лабиринте этого необыкновенного города.
Я долго сидел так, не сводя глаз с окна Карлы. Я был влюблен, как влюбляются только в юности, и бег времени для меня ничего не значил.
За всю свою жизнь я ни разу не был так счастлив, как в то утро, во время затаенного ожидания, отрешенный от всего, что не есть любимое существо. Никогда еще не было у меня такого напряженного, наполненного ощущения жизни, как в те минуты. Я больше не был один.
Наконец Карла открыла ставни своей комнаты и заметила меня. Похоже, она удивилась, увидев меня под своими окнами.
— Что вы тут делаете? — крикнула она.
Смущенный, я не нашел ничего лучше, чем соврать:
— Вчера вечером я, кажется, забыл футляр.
Через минуту она спустилась вниз и разговаривала со мной, стоя в дверях:
— Футляр? Какой футляр?
— Той скрипки, что я вам принес.
— А, понятно. Я знаю, где он.
Она собралась подняться наверх за футляром, но я удержал ее за руку.
— Не надо, — сказал я. — Он вам пригодится. А у меня в Кремоне много других футляров.
Она улыбнулась.
— Ну, раз вы так щедры… Подождите меня, я сейчас вернусь.
Она отсутствовала несколько минут и возвратилась с теми самыми шахматами.
— Примите эти шахматы. Мне помнится, вчера вечером вы ими восхищались. А вам еще не поздно научиться в них играть. Ну что ж, мы квиты.
Мне столько хотелось сказать ей. Но я сумел лишь пролепетать:
— Карла… я хотел бы сказать вам… Вы самая…
Она положила палец мне на губы:
— Прошу вас, не надо ничего говорить. Возьмите шахматы и уходите. Мы увидимся сегодня вечером в театре.
Смеясь, она захлопнула дверь. На Венецию и на лагуну лег густой туман.
Жизнь — это театр, и дается в нем одно единственное представление.
В тот вечер голос Карлы Ференци был самым чистым и самым божественным из всех людских голосов. Он был в точности подобен голосу, звучавшему в моих сновидениях.
Вся Венеция собралась в «Ла Фениче» ради наслаждения послушать этот голос. Вход был свободный при условии, что вы будете в маске.
Театр был забит — от балкона до оркестровой ямы; все перемешались, все шумели, напевали, разговаривали. Тема разговоров была одна — Карла.
— Говорят, это самый красивый голос на свете!
Вскоре погас свет, и все смолкли. Поднялся занавес. Оркестр заиграл увертюру, и опера началась.
Несколько певцов и певиц сменяли друг друга с переменным успехом. К концу первого акта публика принялась кричать:
— Prima donna! Prima donna!
Все ждали Карлу. Ведь все пришли сюда ради нее.
Выход Карлы был только во втором акте. Когда она появилась на сцене, по театру пробежал ропот:
— Наконец-то!
— Это она! Карла Ференци!
Всеобщее напряжение и возбуждение дошли до предела.
Карла, вся необычайно воздушная, подошла к рампе и запела. В тот же миг на лицах зрителей отразилось волнение. Ее голос заполнил театр.
В конце арии она взяла такую высокую ноту и держала ее так долго, что у меня даже сердце захолонуло.
На мгновение весь театр затаил дыхание. Подобно странному всеобщему оцепенению, повисла тягостная тишина. Затем раздался шепот, несмелые комментарии, почти сразу же сменившиеся всеобщим гулом одобрения.
А потом — это было как взрыв — крики, аплодисменты, перешедшие в громовую овацию.
— Brava!
— Evviva la prima donna![10]
У Карлы был еще один выход — всего-навсего! И она опять пела. И опять повторилось волшебство.
Чуть только упал занавес, я помчался к ней в уборную.
Она, едва увидев меня и почувствовав, что я сейчас заговорю, даже не дала мне открыть рта:
— Ради Бога, молчите! Никогда ничего не говорите! Ни слова о моем голосе!
Как все прочие, я был восхищен, и она это знала.
— Я не провалилась, нет? Кажется, я держала ноту на несколько мгновений меньше, чем следует?
— Вы были просто великолепны! Какой триумф!
— А вы знаете, один скрипач из оркестра играл на вашей скрипке и говорит, что он в восторге от инструмента.
Я поблагодарил ее за комплимент и пробормотал что-то невразумительное. Она же, поправляя прическу, повернулась ко мне:
— Чтобы отметить мой успех, я сегодня вечером устраиваю еще один небольшой праздник. Не хотите ли присоединиться к нашей компании?
Я не знал, что ответить.
— Можете быть спокойны, никакой официальности и торжественности. Я пригласила только нескольких друзей, все будет очень просто.
— Я буду безмерно счастлив. Это моя последняя ночь в Венеции, и для меня не будет большего удовольствия, чем провести ее в вашем обществе.
— В таком случае договорились. Приходите в полночь. Я вас жду.
Он улыбнулась мне и повернулась к зеркалу. В дверь постучали. А вскоре уборная была буквально взята приступом, и толпа восхищенных поклонников скрыла от меня Карлу.
Я тихо удалился, но еще долго до меня долетали голоса из уборной Карлы.
Я вышел из театра, и душа моя разрывалась от двух противоположных чувств: счастья, оттого что я скоро опять увижу Карлу, и горя, оттого что затем я расстанусь с нею навеки.
Максанс Фермин (р. 1968) — современный писатель, ставший любимцем французской читающей публики после грандиозного успеха своей первой книги «Снег» (1999). Его произведения, своеобразные романы-притчи, заставляющие вспомнить о великом Антуане де Сент-Экзюпери, снискали Фермину славу «сказочника XXI века» и принесли ему три литературные премии, две из которых были присуждены за роман «Амазонка».«Амазонка» (2004) — книга, в которой автор вновь обращается к своей любимой теме столкновения судьбы, любви, искусства и реальности, помещая сюжет в антураж диких бразильских джунглей.
Максанс Фермин (род. в 1968) — один из самых известных писателей современной Франции. Последний его роман «Опиум» (2002) погружает читателя в таинственный мир Китая. Роберт Стоу, совершающий путешествие туда, не добивается ни одной из своих целей и едва не расстается с жизнью — но не жалеет ни о чем…
"Снег" (1999) — первая книга Фермина, и к оглушительному успеху этого маленького изящного произведения не был готов никто: ни автор, ни его издатель, ни критика. «Снег» — это поэма о силе настоящего искусства и настоящей любви. О девушке, идущей над пропастью по канату, о поэте, пишущем стихи, лишенные красок, о слепом художнике, чувствующем тончайшие оттенки цвета.Итак, 120 лет назад, Япония, падает снег…
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Питер Хёг (р. 1957) — самый знаменитый современный писатель Дании, а возможно, и Скандинавии; автор пяти книг, переведённых на три десятка языков мира.«Женщина и обезьяна» (1996) — его последний на сегодняшний день роман, в котором под беспощадный и иронический взгляд автора на этот раз попадают категории «животного» и «человеческого», — вероятно, напомнит читателю незабываемую «Смиллу и её чувство снега».
Предполагал ли Кафка, что его художественный метод можно довести до логического завершения? Возможно, лучший англоязычный писатель настоящего времени, лауреат многочисленных литературных премий, Кадзуо Исигуро в романе «Безутешные» сделал кафкианские декорации фоном для изображения личности художника, не способного разделить свою частную и социальную жизнь. Это одновременно и фарс и кошмар, исследование жестокости, присущей обществу в целом и отдельной семье, и все это на фоне выдуманного города, на грани реальности…«Безутешные» – сложнейший и, возможно, лучший роман Кадзуо Исигуро, наполненный многочисленными литературными и музыкальными аллюзиями.
«Условно пригодные» (1993) — четвертый роман Питера Хёга (р. 1957), автора знаменитой «Смиллы и ее чувства снега» (1992).Трое одиноких детей из школы-интерната пытаются выяснить природу времени и раскрыть тайный заговор взрослых, нарушить ограничения и правила, направленные на подавление личности.
Эндрю Крами (р. 1961) — современный шотландский писатель, физик по образованию, автор четырех романов, удостоенный национальной премии за лучший дебют в 1994 году. Роман «Пфитц» (1995) — вероятно, самое экстравагантное произведение писателя, — приглашает Вас в XVIII век, в маленькое немецкое княжество, правитель которого сосредоточил все свои средства и усилия подданных на создании воображаемого города — Ррайннштадта. Пфитц — двоюродный брат поручика Киже — возникнув из ошибки на бумаге, начинает вполне самостоятельное существование…