Эмиль обвёл присутствующих торжествующим взглядом. Решив сбить с него спесь, Хару робко кашлянул:
— И Аддингтона, по-твоему, он прикончил для того, чтобы скрыть… След несуществующего преступления?
— Как это «несуществующего»?! — оскорбился Ансоберт, прижимая к груди ещё не до конца отогревшиеся ладони. — Ты ещё скажи, что я сам там закрылся!
— Я этого не говорил, — вздохнул Хару и тут же тряхнул головой: похоже, стремление обрывать фразу на полуслове было заразным. Пытаясь объяснить свои слова, он завёл:
— Ты выжил, не погиб. Тебя не нужно прятать среди трупов, потому что ты — не труп! Зачем прикрывать менее серьёзное преступление гораздо более тяжким? Он ведь мог признаться, что сделал это не нарочно или пошутить хотел, если бы его поймали…
— Если это ученик, — перебил старшего из близнецов Эмиль. — Что, если это сделал, скажем, господин Меньер? Ему бы тоже надо было признаться в «шутке»?
— Он мог сказать, что не заметил, что в морозильной камере кто-то есть, и побеспокоился о том, что из-за идущего снаружи тепла испортятся продукты. Кто бы доказал обратное? — парировал Хару. — И потом, зачем такие сложности? Эта сказка, «предсмертная записка»… Зачем заставлять других усилить бдительность? Так не поступают те, кто хочет скрыться. Скорее, те, кому хочется поиграть с нами, как кошке с мышью…
По коридорам пробежал порыв холодного ветра, и Хару поёжился. Затем, решив временно взять на себя роль старшего детектива в этой компании, скомандовал:
— А теперь — к Дамиану! Тем более что сейчас как раз неплохо было бы позавтракать…
Глава XXX: Очередная версия
Повар и в самом деле обнаружился на кухне. Вид у него был самый что ни на есть несчастный и заспанный, а поперёк лба красовалась мокрая белая повязка: наверное, пробуждение после такой дозы снотворного вызвало сильную головную боль. То и дело потирая лоб рукой, Дамиан резво нарезал листья салата и даже не сразу заметил, что в его обитель кто-то вторгся. Заметив же нескольких мальчишек, в том числе — Ансо, мужчина нахмурился:
— Вы теперь уж не лезьте туда, хорошо? Я ж чуть не помер, как узнал! И как это меня так вырубило…
— Вы не виноваты, — авторитетно заявил Эмиль. — Доктор сказал, вам как-то подсунули снотворное. А после такого кто угодно бы уснул, тем более, преступник всё рассчитал, и…
Дамиан устало вздохнул, вновь потирая лоб. Весь его вид демонстрировал лишь одно желание: оказаться в тишине и покое хотя бы на пару часов. Хару потянул Эмиля за рукав, надеясь, что тот правильно поймёт: не стоит измываться над несчастным поваром. Но увы — как только Эмиль начинал мнить себя Пуаро и Холмсом в одном флаконе, у него начисто отключалась способность воспринимать происходящее здраво. Вырвавшись, он радостно затараторил:
— Дамиан, а как думаешь, где тебе снотворное-то поднесли?
— Шут его знает, — в своей обычной манере отозвался повар и отправил нарезанный салат в тарелку. — Может, в воде таблетку растворили, вон бутылка. Я ж её всегда рядом держу, чтобы от плиты в случае чего далеко не отходить.
Хару, оценив почётное местоположение бутылки, беспомощно вздохнул. С одной стороны её скрывала от глаз какая-то тумба, с другой же находилась дверь. Дамиан, особенно если он стоял рядом с кастрюлей — ведь он же готовил суп, так? — не мог видеть ни дверь в кухню, ни свою заветную бутылку. Кто угодно мог войти и незаметно бросить таблетку в воду, зная, что Дамиан частенько отхлёбывает из этой бутылки, и мужчина бы даже не обернулся.
— А ты помнишь, как тебе спать захотелось? И что перед этим было? — для пущей убедительности Эмиль приставил одну ладонь к другой, словно держа невидимые блокнот и ручку. Хару беспомощно посмотрел на племянника директрисы, после чего отошёл в сторону, к примолкшим Ансо и Йори: сейчас вмешиваться было бы бесполезно. Лучше слушать внимательно то, что скажет Дамиан: на хорошую память Эмиля и его способность делать логичные выводы рассчитывать не приходилось.
— Да я всегда, если мне очень уж спать хочется, иду и кемарю часок-другой — если, конечно, работы нет. Тогда тоже решил: еду приготовлю, и на боковую, пока в обморок не грохнулся. А потом что-то голова закружилась, я и подумал: на минутку прилягу и дальше готовить пойду… И всё. Как вырубило. Даже как до кровати шёл, не помню.
Хару задумался. Увы, он никак не мог понять, что интересного можно извлечь из слов повара. То, что ему подлили снотворное, было ясно и без расспросов. Решившись, старший из близнецов Хигаши отодвинул Эмиля и спросил более конкретно:
— Если допустить, что это не случайность, то что могло понадобиться преступнику в морозильной камере? Не снаружи, а именно в самом помещении? Ансо вспомнил: тот, кто его толкнул, сначала сам что-то делал в морозилке.
Эмиль, недовольный, что его подвинули, надулся. Дамиан же вновь не выказал удивления. Пожав плечами, повар пояснил:
— Тут, на кухне, постоянно толкутся ученики. И кому-нибудь могло взбрести в голову «пошутить», скажем, разморозить камеру, выставив слишком высокую температуру. Чтобы такого не было, табло разместили непосредственно в камере. Конечно, достаёт с него лёд счищать, но оно того стоит.
