Черная речка. До и после - К истории дуэли Пушкина - [15]
В обоих письмах я забывал упомянуть тех, кто постоянно справляется о вас. В особенности молодая графиня Бобринская[33]: всякий раз, встречая меня, она просит вам кланяться. У бедняжки было много тревог. На днях едва не умер один из её малышей, но теперь ему значительно лучше. Ещё я писал в последнем письме о своих опасениях, что во время манёвров у меня не хватит денег, но, по счастью, ошибся, так что если несколько месяцев я буду бережливее, то смогу выплыть, причём даже не слишком себя стесняя. Наш друг Геверс стал совершенным придворным. Жизнь свою он проводит в Петергофе, где, к тому же, влюбился в одну из фрейлин императрицы; правда, похоже, что при всём при том он и дела свои устраивает недурно. Брей рассказал мне, будто он предлагал свои услуги в качестве персоны, пребывающей в фаворе, всем товарищам по дипломатическому корпусу. Со дня на день мы ожидаем графа Лерхенфельда[34] и чрезвычайно любопытствуем увидеть его жену: судя по рассказам Кутузова[35], близко знакомого с нею по Мюнхену, она должна быть прелестной.
От меня уходят Ленский[36] и Платонов[37] и просят передать вам самые дружеские пожелания.
До свиданья, мой дорогой. Надо отдать мне справедливость, хоть я пишу и не часто, да зато длинно, впрочем, не знаю, право, насколько эта болтовня может занимать вас.
Прощайте, добрый и дорогой друг, нежно обнимаю.
Всецело преданный вам
Дантес
Из письма явствует, что между Геккереном и гр. С.А. Бобринской, каждый раз при встрече с Дантесом передававшей приветы Геккерену, существовали дружеские отношения. По переписке Бобринских мы знаем о её контактах с Геккереном, относящихся ещё к 1820-м гг. К примеру, из письма к ней её матери Е.С. Самойловой от 29 июня 1827 г.: «Я была недавно в театре. Экерн просил об нём тебе вспомнить». Из письма самой гр. С.А. Бобринской к мужу от 22 октября 1834 г. мы узнаём о болезни Геккерена: «Геккерен поднялся со смертельной болезни. Трепетали за его жизнь. Мозговая горячка подвергла его жизнь опасности, он поправился, что радует всех его друзей». Ее несомненные дружеские чувства к Геккерену подтверждает и настоящее письмо Дантеса. Это нисколько не мешало ей восторженно относиться к Пушкину. Бобринская — человек безусловно незаурядный, она интересуется литературой, неизменно следит за творчеством Пушкина.
V
Pétersbourg, le 2 Août 1835
Mon bien cher ami vous m'avez tellement gâté en m'écrivant souvent que je ne puis pas me faire à votre silence: et voilà 3 semaines que vous ne m'avez pas donné signe de vie! Je ne suis pas inquiet sur votre santé. J'ai été rassuré par Bray à qui vous avez écrit depuis moi, mais je vous avertis que décidément je ne vous permets pas de rester si longtemps sans me donner de vos nouvelles car je [ne] veux savoir tout ce que vous faites et ce que vous devenez que par vous-même.
Nous avons depuis le retour du camp un temps magnifique, et de plus, nous nous amusons autant que possible. D'abord la Cour a habité très longtemps Jélaken, ce qui rend le séjour des Iles excessivement gai, et de plus il y a plusieurs de ces messieurs qui ont eu la charmante idée de nous donner des fêtes aux Eaux, à l'instar des bals qui se donnent à l'étranger. Je puis vous assurer qu'ils sont charmants et qu'ils ont parfaitement bien réussi et à un tel point que la Cour a bien voulu en être. Madame Klein a eu au dernier bal un triomphe qui a dû joliment flatter son petit amour-propre de femme; il faut vous dire que dès que l'Impératrice est entrée au bal elle s'est aprochée d'elle en lui disant qu'elle désirait depuis longtemps faire sa connaissance et s'est entretenue assez longtemps; et je vous assure que ça a fait un fameux effet parmis les femmes de négociants. Mais du reste, elle n'est pas devenue plus fière, je l'ai vue encore hier, et toujours bonne personne. J'ai toujours oublié de vous donner quelques détails sur le séjour de Julie à Pét[ersbourg] et cependant elle doit vous intéresser, car vous êtes un de ses anciens adorateurs: un de perdu 100 de retrouvés, car votre départ ne laisse pas de vide dans son coeur; au commencement de son séjour sa maison était devenue une vraie caserne car tous les officiers du régiment y passaient leur soir, et vous pouvez vous imaginer tout ce qu'on y faisait cependant la morale a toujours été respectée, car les personnes bien informées assurent qu'elle a un cancer à la matrice. Mais l'Empereur qui n'est pas entré dans tous ces détails et qui recevait tous les jours des rapports où on lui disait que les officiers au lieu d'être au camp passaient leur existence sur la grande route, s'est fâché et a fait témoigner son mécontentement aux officiers par le général. Mais malheureusement sur ces entrefaites arriva le jour de naissance de Julie, elle donna à sa terre une fête magnifique à ses paysans; vous pensez bien qu'on y fit des folies, moi je n'y étais pas, mais le méchant public raconte des choses incroyables que moi je sais être fausses. Par exemple, qu'elle avait fait monter des paysannes aux mâts, et qu'à chaque nouvelle chute de ces femmes, c'était des cris et des joies à n'en plus finir, et qu'elle fit aussi faire des courses à cheval aux paysannes, que ces femmes étaient assises à califourchon sans pantalons et sans selles, enfin toutes des plaisanteries dans ce genre. Et ce qu'il y a de plus malheureux c'est qu'Alexandre Troubeskoy en revenant s'est cassé et foulé un bras. Vous pensez bien que l'Empereur a eu connaissance de tous ces bruits et du bras cassé d'Alexandre; aussi a-t-il été furieux le lendemain au bal de Démidoff et il a dit en parlant à notre général devant 40 personnes: «Les officiers de ton régiment feront donc toujours des bêtises, ils ne seront contents que lorsque j'en aurai passé une demi-douzaine à l'armée, et quant à cette femme, en parlant de Julie, elle n'aura de repos que lorsque je la ferai chasser par la police, car il ne lui suffit pas encore de se trouver chez le gouverneur général sur la liste des filles publiques».
«Пуговица Пушкина» — литературно-документальная реконструкция событий, приведших А. С. Пушкина к трагической дуэли. Книга написана итальянским профессором русского языка и литературы Сереной Витале на основе исследования архивных источников, в том числе и новых документов из личных архивов наследников Геккерена-Дантеса.
Все, кто знал Наталью Гончарову, сходились в одном: она была изумительной красавицей. Свет ревниво следил за ее успехами, пристально всматривался в ее поступки. Сплетники злословили по поводу ее отношений с Дантесом, приписывали ей равнодушие и прозвали «кружевной душой». Даже влюбленный в нее Дантес отказывал ей в уме. Многие считали ее виновницей гибели Пушкина. Сам же он называл Натали не только своей Мадонной, но также «женкой» и «бой-бабой». Она воспитала семерых собственных и троих приемных детей.Жизнь Натальи Николаевны, в 18 лет ставшей женой первого поэта России, а в 24 года оставшейся вдовой, по сей день вызывает споры, рождает мифы и разноречивые толки.
Эта книга-сенсация – взгляд на судьбу русского гения известной итальянской пушкинистки, исследовательницы и знатока русской литературы Серены Витале. Написанная на основе документальных источников, а главное, писем Жоржа Дантеса его приемному отцу, которые впервые были предоставлены автору из семейного архива Геккернов, она выстраивает цепь событий, приведших Пушкина к трагической дуэли. Витале рассказывает о том, что друзьям Пушкина вскоре после дуэли стала известна вызвавшая ее истинная причина, но они договорились держать ее в тайне…
Имя Юрия Полякова известно сегодня всем. Если любите читать, вы непременно читали его книги, если вы театрал — смотрели нашумевшие спектакли по его пьесам, если взыскуете справедливости — не могли пропустить его статей и выступлений на популярных ток-шоу, а если ищете развлечений или, напротив, предпочитаете диван перед телевизором — наверняка смотрели экранизации его повестей и романов.В этой книге впервые подробно рассказано о некоторых обстоятельствах его жизни и истории создания известных каждому произведений «Сто дней до приказа», «ЧП районного масштаба», «Парижская любовь Кости Гуманкова», «Апофегей», «Козленок в молоке», «Небо падших», «Замыслил я побег…», «Любовь в эпоху перемен» и др.Биография писателя — это прежде всего его книги.
Большую часть жизни А.С. Дзасохов был связан с внешнеполитической деятельностью, а точнее – с ее восточным направлением. Занимался Востоком и как практический политик, и как исследователь. Работая на международном направлении более пятидесяти лет, встречался, участвовал в беседах с первыми президентами, премьер-министрами и многими другими всемирно известными лидерами национально-освободительных движений. В 1986 году был назначен Чрезвычайным и полномочным послом СССР в Сирийской Республике. В 1988 году возвратился на работу в Осетию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.